Ну… и ты изыщешь в отделе резерв. Потом надеюсь я по-стариковски на деда мороза. Здесь ведь север. Морозец может и завтра пожаловать. Он открыл бы фронт работы.

Цепляясь за кусты, они с грехом пополам пробрались по трассе меж трех сопок, стоящих почти правильным треугольником. И Грачев опешил: вместо ровного низинного места, указанного в проектных документах, перед ними громоздилась четвертая сопка. У Грачева даже нос покрылся потом.

— Когда она успела вырасти? — ошеломленно развел он руками. — Это что же такое?

— Липа, — сказал побледневший Букварев. — Проектная липа. Морду буду бить одному товарищу.

— За такой проект надо в тюрьму сажать, — сказал Юра.

— Пожизненно, — поддакнул Букварев и предложил тотчас вернуться в контору. Возвращались молча.

В конторе Букварев разложил перед Грачевым и Юрой свои старые черновики и варианты расчетов.

— Здесь липы нет, — твердо сказал он. — Но это не проект, а набросок. Однако по этим эскизам можно работать, если срочно уточнить глубину залегания торфа. Для начала во впадине перед первой сопкой. Шесть лет назад эти цифры были верны. Но за эти годы на сопке могли быть осыпи, оползни и тому подобное. Впадина глубже не стала, это точно. Но все равно надо перепроверить. И продумать технологию. Кое-какие соображения у меня есть. Впадину можно взять штурмом, подобно перекрытию реки. Но сначала о главном, о сопках.

Букварев нарисовал на чистом листе четыре сопки, нанес на рисунок трассу дороги из проекта. Получалось, что дорога шла почти по центру четвертой сопки, слегка лишь отклоняясь к востоку. Букварев перекрестил эту трассу и тотчас прочертил другую, отнеся ее на западный склон сопки. Грачев и Юра безмолвно следили за его руками.

— Делать надо так, — заключил Букварев. — И в принципе вопрос будет решен.

— Ловко, — неопределенно сказал Грачев. — Но почему именно по западному склону, откуда чаще дует ветер, а не по тихому восточному?

— В том и суть, — убежденно доказывал Букварев. — Под действием северо-западных ветров, господствующих здесь, на трассе с сопки не будет осыпей. Ветер вообще отодвинет сопку в ближайшие годы на какое-то расстояние к востоку. А окажись дорога на восточном склоне — ее бы безнадежно засыпало. К тому же такое исправление трассы позволит уменьшить объем земляных работ на склонах тех трех сопок и отодвинет магистраль на безопасное в ближайшие сто лет расстояние от двух сопок, что стоят к западу от нее.

Букварев приводил и еще доводы в пользу своего варианта, хотя и не столь существенные, как первые, но вполне убедительные. По его расчетам получалось, что сама дорога получится прямее и дешевле.

— Вот бы сразу-то так, а? — сказал Грачев.

Букварев в ответ только развел руками.

— Но почему вы так досконально знаете сопки, в том числе и дальнюю, четвертую? Ведь, судя по подписанному вами проекту, можно было подумать, что вы этих мест и не видывали? — удивленно спросил Юра.

— Я видел их много дней и ночей, — ответил Букварев. — Я на ней умудрился даже ногу сломать.

— Так это я тебя отсюда увозил в лубках? — воскликнул Грачев.

— Меня, — сказал Букварев.

— Так что же ты, дружище, не признался, что мы так давно знакомы?

— Не хотел. Нехорошо к начальству в друзья набиваться.

— Вот так встреча! А я никак не думал, что Букварев — тот самый студент в лубках, — поражался Грачев. — И уж если ты ногу сломал или вывихнул, то дружок твой Губин, наверное, и вовсе тут свихнулся. Губина-то я запомнил! Он мне все материалы вашей практики сдавал, пока ты в больнице лежал. Вот дела-то какие бывают… Но как же ты-то такой проект подписал?

— Хотя первой стоит подпись Воробьихинского, это для меня не оправдание… А теперь — урок. Хорошо еще, у нас с женой черновики сохранились с той поры, когда мы тут студентами по сопкам ползали. А вообще-то… Я ставлю свою подпись много раз под всякими документами и один все проверить не могу. Но и это не оправдание. Теперь вот и приходится исправлять ошибку. Уже сейчас строить тут можно. Начинать со штурма низины перед сопкой.

Все задумались. Грачев и Юра поглядывали на Букварева и, кажется, верили ему.

— Как полагаешь, Юрочка, смелого начальника требует такая стройка? — задорно спросил Грачев.

— Да, — не сразу ответил Юра. — Но смелости мало, нужны знания, опыт, расчеты. Я это дело не потяну. — Он опустил голову.

— Кто возьмется?

— Вот если бы товарищ Букварев… — неуверенно сказал Юра.

— А что? — подумав, согласился Грачев, по-новому всматриваясь в Букварева. — Василий Иванович, старый дружище! Сам подписал, сам исправил, сам и дело доводи до конца! Вот и совесть будет спокойна, а?

— Но я же!.. — вскинулся Букварев.

— Все понимаю, — прервал его Грачев. — Оргвопросы беру на себя. В обком, к первому, пойду. Так что думай. Срок до утра. Я тебя выручил со сломанной ногой — и ты меня выручай.

КАК ПРИНИМАЮТСЯ РЕШЕНИЯ

— Отправляйся, Юра, спать, а мы еще побеседуем, — сказал Грачев и, когда молодой прораб вышел, обратился к Буквареву. — Пиши сразу два заявления, Воробьихинскому и мне. Другого варианта нет. Через неделю будешь моим работником.

— Финансирование объекта открыто? — спросил нахмурившийся Букварев.

— Открыто. И пусть этот вопрос тебя не тревожит. Это моя забота.

Они опять долгонько молчали.

— Известно ведь, что кое-что и без оглядки на проекты делается, — заговорил Букварев так, будто рассуждал о деле, вовсе его не касавшемся. И ему, и Грачеву было ясно, что для разработки нового проекта пришлось бы сколачивать группу специалистов и работы ей хватило бы не на один месяц.

— Нужны рабочие чертежи. Без них мы никуда, слепые… — думая о своем, говорил Грачев.

— Случается, их вычерчивают по ходу дела, на неделю вперед, — не очень уверенно предложил Букварев.

— Это большой риск.