— Успокойся, возможно, он не клюнет… Очень жаль, еслитак, потому что это мой единственный шанс.

— Вовсе нет…

— Ты хочешь найти эти деньги? — нахмурилась я.

— Это мы уже обсуждали, плевать я хотел на деньги, ното, что ты задумала… А если ты ошибаешься и ребенок…

— Все, — не очень вежливо перебила я. — Я ужерешила и отступать не намерена. Следующий шаг за Крестом.

— Хорошо, — усмехнулся Саша. — Я вижу, у тебяврожденная страсть к авантюрам.

— У меня страсть к тихой семейной жизни. Возможно, мояидея полное дерьмо, предложи свою.

— Пожалуйста, дай мне несколько дней, и я разберусь совсем этим по-своему. И ради бога, не суй свою голову в петлю.

— Отличная идея, только боюсь, что нескольких дней уменя уже нет.

Мы препирались в таком духе еще с полчаса, потом вернулсяВадим и тоже принял участие в дискуссии. Я потеряла интерес к разговору,устроилась в кресле и смотрела в окно, Саша зло крикнул:

— Ты меня слушаешь?! — А Вадим, махнув рукой, ушелв кухню. Мы смогли перекусить в относительно спокойной обстановке, но, когда ямыла посуду, прения возобновились.

Неизвестно, сколько бы еще они продолжались, но тут раздалсязвонок сотового, мы замерли, мужчины, как по команде, переглянулись, а яответила:

— Да?

— Приезжай в ресторан, — услышала я низкий схрипотцой голос, и связь прервалась.

— Что? — спросил Саша, нервно покусывая губу.

— Крест клюнул, — удовлетворенно сообщила я и дажепопробовала улыбнуться.

— Вот черт. — Никакой радости в лицах мужчин я неотметила. — Во сколько он тебя ждет? — Саша торопливо одевался ипродолжал хмуриться

— По-моему, сейчас.

— Хорошо, едем. Вадим, ты готов?

— А я всегда готов, — флегматично ответил тот.

— Не думаю, что Крест желает видеть вас своимигостями, — попыталась я внести ясность.

— Одна ты никуда не пойдешь, — отрезал Саша, сталоясно: так оно и будет.

Я вздохнула, села в кресло и уставилась на него.

— Послушай, герой. Я хочу с ним поговорить.Исключительно вежливо и с большим почтением, а также с желанием вернуть емуденьги. Он ведь не псих, нет? Тогда с какой стати ему затевать военныедействия? Если мы пойдем втроем, наживем неприятности, а разговора неполучится. Я тебя очень прошу, дай мне сделать это по-своему. Минуты три цариломолчание, мы с Вадимом смотрели на Сашу, а он на свои ботинки. Наконец кивнул исказал, едва сдерживаясь:

— Хорошо Мы будем ждать в машине.

— Отлично, — поднялась я, сообразив, что большихуступок все равно не добьюсь.

Мужчины направились к двери, а я задержалась на мгновение,чтобы прихватить фотографию Саши в обнимку с Батом и Вадимом. В своем бумажникеон ее почему-то не оставил, а вернул на прежнее место. Я сунула фото в карманджинсов и заторопилась вслед за мужчинами.

На стоянке перед рестораном красовались с десяток машин,одна другой дороже. Заезжать туда мы не стали, во-первых, из соображениябезопасности, во-вторых, чтобы не портить людям вид. Я отдала свой пистолетСаше, кашлянула и сказала:

— Что ж, пойду…

— Я тебя очень прошу, оставь свои шуточки. Крестсовершенно не тот человек, с которым стоит шутить.

— Я ведь сказала: вежливость и почтение. Пожелай мнеудачи.

— Если через полчаса ты не вернешься…

— Тихо, тихо, герой, — засмеялась я. — Надоиметь терпение.

Я вышла из машины и не спеша отправилась к ресторану. Ужевозле двери вдруг подумала, что швейцар меня не пустит. Судя по машинам, дамыздесь щеголяют в бриллиантах, а я в джинсах и футболке. Куртку я оставила вмашине, чтобы у ребят Креста было меньше работы: в моем наряде оружие спрятатьтрудно. Однако швейцар одарил меня приветливой улыбкой и даже изобразил на лицеудовольствие при виде моей особы, из чего я заключила, что нравы здесь весьмадемократичные.

Оказавшись в холле, я огляделась, пытаясь решить, в какуюсторону направиться. Из бокового коридора показался парень примерно моеговозраста, и я поморщилась: «Черт, как мне величать Севу Креста? Сева — негодится, мы ж с ним вместе водку не пили, а Крест — звучит без особогоуважения». Пока я над этим размышляла, парень подошел, посмотрел на меня испросил:

— Ты визитку оставляла?

— Я.

— Пошли.

Парень повел меня коридором в сторону от зала ресторана, и язапечалилась: встреча на глазах многочисленных граждан была для меняпредпочтительнее.

Миновав коридор, мы по резной лестнице поднялись на второйэтаж, здесь тоже был холл, из него вели четыре двери, возле одной парень притормозили, ни слова не говоря, обыскал меня. Пока он хлопал ладонями по моим ногам счрезмерным старанием, я не удержалась и показала ему язык. Заметнорасстроившись от того, что не обнаружил ничего подозрительного, охранниквыпрямился и почтительно постучал.

— Да, — хрипло ответили ему, парень распахнулдверь, пропуская меня вперед, и тут же ее закрыл, сам оставшись в холле. А явздохнула и сказала:

— Здравствуйте.

Комната была небольшой, отделана богато, впрочем, безособого вкуса (хотя, конечно, о вкусах не спорят). В центре стоял круглый столс кружевной скатертью, а за столом сидел мужчина лет сорока пяти и ленивожевал, не поднимая глаз от тарелки. На приветствие не ответил, мое присутствиевроде бы вообще осталось незамеченным. Вспомнив о хорошем воспитании, я решиладать возможность человеку спокойно поесть: кашлять, шаркать и намекать другимиспособами о своем существовании не стала, прислонилась спиной к стене и ждала,когда он набьет желудок.

Сева Крест производил странное впечатление. Одет более чемскромно, видавший виды пиджак в клетку и черная рубашка, три верхние пуговицырасстегнуты. Ни кольца с бриллиантом, ни цепочки, на левой руке часы, кожаныйремешок успел поистрепаться. В лице, широком, простом, с носом-картофелиной, небыло и намека на опасность, он здорово походил на деревенского мужика сколхозного рынка.

Крест поднял на меня глаза, и сходство усилилось: глазамаленькие, глубоко посаженные и хитрющие. Забавно, но Сева мне нравился.

— Ну, что? — сказал он, отодвигая тарелку.