— Тем более… Бывший мент еще хуже, чем настоящий, а провыпертого из органов за какие-то темные делишки и говорить нечего. Да и трупамиребятишки стали раскидываться прямо-таки с завидной щедростью, значит, есть счего заводиться…

— Боюсь, ты прав. Слышал, что Светлана рассказывала?Все сходится.

— Что «все»? — проявил интерес Леха, мы как развъехали в город.

— Помнишь, я тебе говорила о телефонном звонке? АлексейПетрович еще сказал, что звонит любовник Полины?

— Ну…

— Я думаю, это как раз тот самый человек, что совершилограбление.

— Какое ограбление? — удивился Леха.

— То самое… Ты что, Светлану не слушал?

— Она там много чего плела и при этом сто разповторила, что ничего не знает. Вот ведь бабы… не знает и все равно плетет.

— Может, и плетет, только это очень похоже на правду.Представь: у Полины есть любовник, он каким-то образом связан с ее мужем.Допустим, они друзья, вместе замыслили ограбление и смогли его осуществить. НоАлексей Петрович с другом делиться не хотел. Как он вышел на Кирилла, гадать неберусь, но судьба их свела, и они свой план провернули: дружка в тюрьму, адобычу себе… Полина подозревала, благодаря кому любовник оказался в тюрьме,Алексей Петрович о подозрениях знал и решил с Полиной разделаться. Любовниксобирался ее навестить оттого дружки всполошились, устроили аварию. Полинамертва, и все их гнусности теперь бездоказательны. Как считаешь?

Леха пожал плечами:

— Черт его знает, я в детективах не силен, даже когдателик смотрю, ни в жизнь не угадаю, кто там убийца. Но если ты говоришь, чтовсе сходится, значит, так оно и есть…

— Ничего не сходится, — проворчала я. —Алексей Петрович с Кириллом должны были отправить в тюрьму любовника, а вреальности все наоборот: сам Басманов оказался в тюрьме, а любовник на воле…

— Как же в тюрьме, если ты с ним на днях виделась? :

— Выходит, сбежал. Но я точно знаю, что он быларестован, может, тот же Кирилл помог ему сбежать? :

— Ну, это ты загнула, по-моему. Он у тебя прямо-таквсемогущий получается.

— И еще: в мою версию не укладывается тот факт, чтоперед смертью Полину пытали. Чего они хотели от нее?

— Это просто, — обрадовался Леха. —Предположим, у нее были доказательства того, что они с любовничком «пошутили».Если парень крутой, ребятишкам очень хотелось, чтоб доказательства эти исчезли.То, что Полина не дожила до его появления в городе месяца два, — лучшеетому подтверждение: время поджимало, занервничали мужики…

Тут я сообразила, что мы уже некоторое время стоим на месте,и проявила интерес:

— Где это мы?

— Возле редакции газеты, точнее, не одной, а сразутрех. Дождемся, когда откроют, и подадим объявление.

И опять я подумала, что для человека, впервые приехавшего вэтот город из Казани, Леха ориентируется чересчур хорошо. Посмотрела на него ссомнением, физиономия выглядела, как всегда, немного глуповатой, ноисключительно искренней.

— Зачем нам объявление подавать, если мы и так знаем,где живет Кирилл? — нахмурилась я.

— Знать — одно, а заставить их шевелиться — другое. Идавай не базарить, ладно? Я в таких делах побольше тебя смыслю…

— Возможно, только теперь нам лучше всего в милициюобратиться…

— Говорили уже, — перебил Леха. — Одна волокита…

— Слушай, у Кирилла большие возможности, а у нас…

— А у нас голова на плечах. Мне нужен этот Кирилл, атебе твой паспорт. И я знаю, как все устроить. Так что заткнись и вздремничуток.

— Зачем тебе Кирилл? — все-таки спросила я,устраиваясь поудобнее на заднем сиденье. Конечно, спать в машине — не самаялучшая затея в мире, но в дом, где до сих пор находился труп Полины,возвращаться не хотелось.

— Как зачем? — обиделся Леха. — Полина мнепочти что родственница… была.

И по справедливости человек, который ее в гроб вогнал,должен быть наказан.

— Тогда точно в милицию надо.

— Заткнись с милицией. Кирилл сам мент, или забытьуспела?

— И как ты его наказать собираешься?

— До чего ты любопытная, — покачал головойЛеха. — Пошто тебе? Закрой глаза и спи спокойно.

— Ничего себе, «спи спокойно», — возмутиласья. — Должна же я знать, что ты задумал?

— Ничего ты не должна. Что за глупость? Есличестно, — хмыкнул он, — я еще ничего не задумал. Есть кое-какиемыслишки, но… в общем, как появится что-то конкретное, я тебе сразу сообщу.

Что-то мне в это не очень верилось, но я сочла за благопромолчать. Уже час, как рассвело, я поежилась, глядя на стену соседнего дома,где, кстати, не было ничего интересного или просто приковывающего взгляд, иподумала, что неплохо бы в самом деле уснуть.

— Озябла? — спросил Леха. — Может, печкувключить?

— Не надо.

— Тогда куртку мою возьми, укройся сверху. — Явновь хотела возразить, но Леха уже стащил куртку и протянул мне. — Держи.Сидеть нам еще долго, а ночка выдалась паршивая.

Я натянула куртку на голову и в самом деле вскоре уснула.

Я возилась с дверью, подбирая ключи к мудреному замку,тряслась и покрывалась потом, прекрасно зная, что ожидает меня за этой дверью, ивсе же рвалась туда. Наконец один из ключей подошел, замок щелкнул, а ятолкнула дверь… зажмурилась и заорала…

Пробуждение не из приятных. Ярко светило солнце, в машинедушно, а я, накрывшись с головой курткой, вся взмокла. «Вот черт», —выругалась досадливо и тут с некоторым беспокойством обнаружила, что в машине яодна. Вскочила и огляделась. «БМВ» по-прежнему стоял на тихой улочке рядом сдвухэтажным зданием, где расположены редакции, а вот Лехи нигде не видно.Правда, по-настоящему испугаться я не успела: он вышел из подъезда и направилсяко мне.

— Проснулась? — весело спросил Леха, устраиваясьза рулем.

— Ага. Ты объявление подал?

— Во все три газеты.

— И что теперь делать будем?

— Ждать. Они клюнут, можешь мне поверить.

— Допустим, дальше-то что?

— Опять ты за свое? Дальше я потом придумаю. Скажилучше, как спалось?