петицию поручили бывшей жене маршала Конева (и матери его двоих детей). Она поехала на дачу председателя Президиума. Председателя не было дома. Петицию взяла его жена, внимательно прочитала и со слезами на глазах сказала, что согласна с каждым словом.

После войны многие мужчины ушли от своих законных жен к «походно-полевым», ППЖ. «Ах война, что ж ты сделала, подлая…»

Когда прозвучали победные марши, многие высшие военные чины ушли от своих спутниц жизни к «походно-полевым» жёнам, как их называли — ППЖ. Это клеймо не давало женщинам мирно жить и после вoйны.

И да, «званием» походно-полевой жены не гордились. Напротив, многие женщины скрывали, что были на фронте. Даже их боевые награды высмеивали, называя «медалями за половые потуги».

Фронтовичек обвиняли в продажности: только за офицерами волочатся! Правда в том, что у них часто не было выбора. Девушки «конвертировали» свою красоту и молодость в доступ к мало-мальски благополучной жизни. Но случалась и настоящая любовь.

Это словечко, «ППЖ» — было оскорбительным. Простые солдаты и мечтать не могли об отношениях с симпатичной медсестрой, связисткой или прачкой. Походно-полевые жены всегда были офицерскими, поэтому считалось, что они продались: за перевод в штаб, за трофейный отрез на платье, за медаль «За боевые заслуги», которую на фронте нередко презрительно называли «За половые потуги».

И это было ужасным оскорблением для девушек, потому что эту медаль давали медсестрам, которые вынесли с поля боя 15 тяжело раненых бойцов вместе с их личным оружием.

Не всегда отношения мужчин и женщин на фронте строились на любви. Иногда у девушек не было выбора. Иногда они считали, что их красота — ресурс, которым грех не воспользоваться. Иногда это была любовь на всю жизнь, а на фронте никто не знал, сколько ее осталось, той жизни — может, десятилетия, а может и часы..

Чаще всего девушки уходили на фронт по зову сердца: бить врага, если надо — отдать жизнь за Родину. Они не были готовы к грубой реальности. К тому, что на поле боя мужчины будут умолять: «Сестричка, помоги!» А в часы затишья будет страшно приближаться к этим же мужчинам…

Страшную историю про разведчицу Надю Кожевникову рассказывал писатель, участник Великой Отечественной Овидий Горчаков. Это была невероятная девушка. Она записалась на фронт добровольцем, и после обучения ее забросили в глубокий немецкий тыл, в леса Белоруссии. Всего через год мама Надежды получила похоронку, но подробности выплыли много лет спустя. Командир партизанского отряда хотел, чтобы Надя стала его ППЖ, а Надя презирала его всем своим сердцем. Он давил, она не соглашалась, и тогда командир приказал расстрелять ее «по законам военного времени».

В самом начале войны сам Жуков написал руководству страны докладную записку, в которой призывал остановить разврат: «В штабах и на командных пунктах командиров дивизий, полков имеется много женщин под видом обслуживающих, прикомандированных и т. п. Ряд командиров, потеряв лицо коммунистов, просто сожительствуют…»

Он и до войны, на гражданке не отличался пуританством — у него было две семьи. Две женщины, Александра и Мария рожали от него детей и пылко за него сражались. Но Александра не стеснялась обращаться за помощью к товарищам в партии, и поэтому считалась официальной женой, хотя женаты они не были.

На войне личные обстоятельства Жукова запутались еще сильнее. Он встретил фельдшера Лидочку, Лидию Захарову. В те дни Жукову было непросто, гремела страшная битва под Москвой, и только Лидочка, застенчивая, но улыбчивая, «солнечный лучик» радовала глаз и сердце сурового воина. Они не разлучались всю войну, Лидочка была с Жуковым везде, не раз рисковала жизнью. Война не сделала ее циничной, Лида краснела от любой двусмысленной шутки, а когда Жуков ругался матом, на ее глаза набегали слезы.

Они жили вместе, и только, когда приезжала Александра, Лидочка перебиралась в свою квартиру. Конечно, Александра обо всем узнала. Она отряхнула пыль со своих старых методов и написала в НКВД донос на фельдшера Лидию Захарову. Лидочку уволили из армии, но она все равно осталась с Жуковым, и всюду верно следовала за ним. Потом было заявление в ЦК КПСС: бывший адъютант Жукова доводил до сведения руководства страны, что маршал вступает во внебрачные связи прямо в служебном кабинете и награждает своих любовниц орденами. Жуков, матерясь, писал объяснительную: во внебрачную связь вступал, но только с одной женщиной, а ордена она получала не от него, за реальные боевые заслуги.

Лида была рядом с маршалом больше 10 лет, и в хорошие его времена, и в самые трудные. Она выдержала все эти перешептывания за спиной: «позорит звание советской женщины». Выдержала, что Жуков под давлением партии женился на Александре. Легендарный маршал сам оставил Лиду, когда встретил новую любовь, девушку на 30 лет моложе себя. Он был тогда уже министром и с Лидой расстался по-хорошему, помог получить квартиру. И с Александрой он развелся.

Леонид Ильич Брежнев, будущий руководитель СССР, встретил свою первую настоящую любовь на фронте. Он до войны был женат, но свою жену не любил. Таких девчонок у него было полно, и жениться на Виктории он не собирался… Но вмешалась ее мама: соблазнил девчонку — женись, или смотри у меня! Леонид делал партийную карьеру, неприятности ему были ни к чему…

Когда на фронте познакомился с медсестрой Тамарой, землячкой из Днепропетровска, его как молнией ударило. Тамара потом вспоминала: «Он называл меня Томой. У него был красивый мягкий баритон. Матерщины и хамства я от него никогда не слышала. Нельзя было в него не влюбиться. Аристократических манер у него не было, но приглашал он очень ласково. Улыбка добродушная, белозубая, с ямочками — ну, невозможно же ему отказать.

Брежнев твердо знал, что будет делать после войны: разведется с Викторией, женится на Тамаре. И Тамара даже приехала к нему в Черновцы, но дверь открыла Виктория: «Я все знаю. Никого не упрекаю и не обвиняю, только прошу тебя уехать».

И гордая Тамара уехала. Брежнев нагнал ее на какой-то станции, умолял вернуться… Но это было уже так, больше для декорации. Виктория потом шантажировала мужа: уйдешь к своей ППЖ, пойду в партком, отберут партбилет — и кому ты нужен? Племянница Брежнева рассказывала, что роман будущего генсека с Тамарой тянулся много-много лет, но все-таки однажды он выбрал партбилет.