— Сомнения? — заинтересовался Шепелев. — Страхи?

— Морочно там. Кто там лежит — непонятно. Как беречься от тех, кто лежит, соответственно, тоже неясно. Не определив природу яда, трудно подобрать противоядие…

Краевед пожевал губами и на всякий случай усиленно подмигнул собеседнику красным глазом — два раза. Чтобы не думал, будто образованный человек, доктор наук, верит во всякую мистическую жуть. Вон — шутит доктор, подмигивает весело, хоть и с сильного бодуна.

— Трудно поверить, что в наше богохульное время кого-то может остановить один лишь необоснованный страх перед духами усопших, — осторожно высказал сомнение Тимофей Христофорович. — Все равно ведь копают…

— Страх-то как раз обоснованный. — Краевед зябко передернул плечами. — Бывали там случаи разные — необъяснимого характера… В общем, умирали люди непонятно от чего. Я полагаю — криминал бытового уровня. Напились, передрались, кто-то кого-то обидел, да мало ли…

— А диагнозы?

— Да не в курсе я, — отмахнулся краевед. — Это лишь слухи — не более. Но факт — профессиональные команды туда не ездят. Так, всякие дилетанты шляются. Копают поверхностно, наскоками — наудачу.

— Себя ты к профессионалам не относишь? — слегка”прогнулся” Тимофей Христофорович. — Поди, всю степь вдоль и поперек перекопал?

— Я там не копал — упаси боже! — открестился краевед, зачем-то соорудив сразу два кукиша и потыкав ими в разные стороны. — Чего там копать-то? Так, делегации на экскурсии вывозил.

— Экскурсии на предмет чего? — уточнил Шепелев. — Просто осмотреть древние курганы?

— На предмет — кому чего. — Краевед плутовато хихикнул. — Одним рассказывал, что курганы соорудили Чингисхановы воины. Другим — древние русичи, хоронившие павших в великом сражении с хазарами. Узбекам сказал, что курганы — дело рук воинов Абулхайра, после окончания битвы с калмыцким войском. Казахам по секрету сообщил: курганы насыпали калмыки, хороня своих воинов, убиенных войском Камбар-батыра.

— Да ты, я вижу, большой затейник, — оценил Шепелев предприимчивость краеведа. — Не боишься, что шарлатаном объявят да ославят на весь мир?

— Так ведь и в самом деле — неизвестно, что там такое! — пожал плечами краевед. — Поди докажи — кто там лежит и лежит ли вообще…

По прибытии на место выяснилось: следы жизнедеятельности разнокалиберных поисковиков-затейников действительно место имели — от легкомысленных ямок до достаточно протяженных траншей полного профиля. Присутствовала даже вполне приличная штольня с углом градусов в тридцать, начатая со знанием дела, но тут же и оконченная за отсутствием, видимо, запаса терпения — выработка, имевшая глубину не более шести метров, завершалась тупиком и не имела никаких намеков на ответвления.

А на вершине самого большого кургана имелся котлован — но очень древнего происхождения. Края котлована от времени сделались пологими, и теперь он больше был похож на кратер некоего сказочного вулкана. В самом центре “кратера” был колодец-лаз, в который при желании мог протиснуться какой-нибудь хрупкий организм наподобие кирилловского. Воняло из этого колодца застарелым дерьмом, но просвещенный в археологии Тимофей Христофорович прекрасно знал, что таким вот варварским способом многие копатели “столбят” свои находки, дабы отбить охоту “у непрошеных гостей.

Поджарый краевед, проявляя здоровый энтузиазм, с грехом пополам исполнил миссию отсутствующего кирилловского организма: определил, что колодец имеет глубину не более двух метров, а также определил, что никакого подвоха тут нет и в недалеком прошлом данный лаз в самом деле выполнял функции отхожего места.

— Культурные эти “черные” следопыты, — с печалью в голосе отметил краевед, снимая измазанные кроссовки и штаны. — Срали все в одно место. Нет чтобы индивидуально, с разбросом по площади…

Северное подножие кургана-папы было вне подозрений: многовековое выветривание безжалостно содрало там весь слой почвы и обнажило породу, трансформировавшуюся со временем в валуны. Обнаружив среди валунов родник, Шепелев попил водицы, характерного привкуса извести не обнаружил и сделал для себя вывод:

— Пещер нет. А тайники такого размера в породе сделать невозможно — особенно по тем временам. Динамита тогда не было, а пороху тут надобно… Надобно… Ну очень много! Бочонков двести, не меньше…

Погуляв по местности, Тимофей Христофорович пришел к заключению, что впечатлительный краевед несколько преувеличил степень исследованности района расположения курганов, сообщая, что там, дескать, “лопату воткнуть некуда”. Все обнаруженные на местности нездоровые проявления поисковой активности Шепелева нисколечко не смутили, а, скорее, наоборот — привели в прекрасное расположение духа.

С чего бы, казалось? Да вот, сами судите:

— во-первых, все эти копатели в качестве основного объекта приложения усилий единодушно избрали именно то, что прежде всего бросается в глаза, — самый здоровенный курган. На бугры поменьше, каковых, как вы уже знаете, было шестнадцать единиц, энтузиасты размениваться не желали — следы на них (на буграх, а не на энтузиастах)практически отсутствовали;

— во-вторых, многочисленные шрамы, нанесенные кургану-папе, были разбросаны с такой хаотичной непосредственностью, что при осмотре издали поневоле возникала нерадостная ассоциация с пьяной “бытовухой” самого разнузданного свойства, когда не понятый собеседником товарищ, вооружившись кухонным ножом, исступленно полосует собутыльника, пока тот не перестает подавать признаков жизни;

— в-третьих, подавляющее большинство предъявленных следов жизнедеятельности предшественников Шепелева имело весьма давнюю дату происхождения: края траншей и ям обвалились и густо поросли травой, вид имели вполне застарелый, а свежих копаний нигде не наблюдалось.

Таким образом, не обладая даже специфическими познаниями в исследовательской области, можно было сделать вывод: в кургане ковырялись отнюдь не профессионалы, объединенные в команду, а некие неорганизованные, разрозненные дилетанты, движимые закономерным энтузиазмом и не обладающие какими бы то ни было системными сведениями о предмете поиска.

Иными словами, искали хлопцы наудачу, имея лишь общие представления о том, что в курганах могут быть захоронены какие-либо вещи, имеющие ценность и в наше время. Более того, судя по отсутствию свежих покопов, ничего такого особенного здесь не нашли.

Сами, наверно, знаете: энтузиасты перелопатят каждый квадратный метр, если будут наверняка знать, что в месте поисков кто-то спрятал клад. А если вдруг сведения эти каким-то образом подтвердятся — допустим, все узнают, что кто-то обнаружил некие таинственные признаки наличия этого клада? Представляете, какой копательный ажиотаж поднимется? И наоборот, при отсутствии исторически подкрепленных данных и очевидных результатов поисковая активность очень быстро сходит на нет. Перефразируя классика, можно утверждать: мало найдется желающих искать черную кошку в темной комнате. Особенно если ее там нет…

* * *