– Вываливай, – пьяно икнула дама.

– Куда, мадам? – опешил Одуван.

– Сюда! – ткнула пальчиком мадам на наряды слева.

Колдун аккуратно вывалил. Дама икнула и начала разоблачаться.

– Во даёт! – хмыкнул Арчибальд.

Красный, как рак, Одуван поспешно отвернулся, а «благородная» дама, раздевшись до исподнего, пересекла на карачках комнату, напялила на себя рванье из кучи справа, после чего, не принимая вертикального положения, поползла к выходу.

– К… куда вы, мадам? – нервно спросил колдун, торопливо уступая дорогу.

– Ик!.. На работу… Моя смена начинается.

И тут до Арчибальда дошло.

– Ах вот оно что… Эй, Убогая, – крикнул он ей вслед, – где Жабер?

– Третий поворот налево, – промычала дама, выползая из раздевалки.

– Ясненько. За мной! Мечтаю с одним товарищем о смысле жизни потолковать. Так мечтаю, что аж кулаки чешутся!

Арчибальд ринулся обратно по коридору, старательно отсчитывая повороты. Побратимы спешили за ним. Третий поворот налево был именно тот, откуда выползла недавно «мадам». Оттуда слышались чьи–то голоса, вопли, пьяный смех.

– Приготовились, сейчас будет драка, – обрадовал друзей Арканарский вор, доставая из кармана кастет.

– Арчи, что ты хочешь? – заволновался Одуван.

– Свои кровные золотые.

– Какие золотые?

– На которые эти гады сейчас пируют. Три золотых – мелочь, но тут дело принципа. Он мне их, зараза, вернет!

– Кто вернет?

– Жабер.

– Да кто он такой, этот Жабер?

– Короткая у тебя память, братишка. Забыл, кому мы на паперти около дворца милостыню подавали?

– Кому?

– Главе гильдии нищих.

Друзья с разгону ворвались в огромный подземный грот, по великолепию отделки не уступавший тронному залу Георга VII. На стенах и полу – шикарные ковры, с потолка свисали шелковые пологи, люстры, каждая по сотне свечей, и по всему этому великолепию бродила покачивающаяся толпа разряженных мужчин и женщин, старательно изображавших из себя знатных особ. Дамы пытались делать изысканные реверансы друг другу, кавалеры старательно их поддерживали, чтоб они при этом не упали, но они, как правило, всё–таки падали вместе с кавалерами, окропляя их, себя и ковры вином, которое постоянно хлебали из хрустальных фужеров. Осколками этих фужеров были усеяны все ковры. Друзья ввалились в тот момент, когда около бочки с вином, стоявшей в углу зала, две «благородные» дамы что–то не поделили меж собой и, вцепившись в волосы друг дружке, с визгом покатились по полу. Их кавалеры пытались нагнуться, чтобы разнять, пару раз промазали, но потом всё–таки попали. Треск от столкновения их лбов был жуткий!

Кавалеры страшно разобиделись и начали выяснять отношения. Делали они это в полном соответствии с моральным кодексом арканарского дворянства.

– Я имею честь вызвать вас на дуэль! – промычал первый кавалер, душевно заряжая кулаком в пятак противнику, вцепившемуся в его камзол.

Дуэлянты рухнули на пол.

– Вызов принимаю, – промычал второй кавалер, пытаясь отгрызть недругу ухо.

– Вот так вот скромненько гуляют наши арканарские нищие, – прорычал Арчибальд, оглядывая зал в поисках Жабера.

– А ты говорил, на хлебе и воде живут…

– Уже не говорю. Где Жабер? – дёрнул за рукав проходящего мимо пьяницу Арчибальд.

– Ставки принимает, – мотнул головой в сторону шелкового полога пропойца.

Шелковый полог скрывал вход в другой зал, мало чем отличающийся от первого. Единственное отличие: в самом центре стояло что–то наподобие трона, около которого располагалась большая грифельная доска, да публика была чуточку трезвее. Глава нищих торопливо стучал по доске мелом.

– Один к трем, говоришь? Принято.

– Ставлю десять золотых, что на этот раз не вернётся!

– Принимаю. Отвечаю сто, что вернётся!

Доска была исписана сверху донизу.

– Мы их как, сразу бить будем? – прогудел Одуван, засучивая рукава. – Или сначала поговорим?

Жабер подпрыгнул:

– Это ещё кто?

В руках расфуфыренных бродяг появились ножи.

– А вот это вы напрасно, – пожурил их Арчибальд, выдергивая заточку Массакра. – Я ведь поначалу действительно хотел поговорить, а теперь – всё! Конец вашей лавочке. Антонида, лапочка, сегодня ты покушаешь вволю. Никаких канцерогенов. Все продукты натуральные.

«Фрейлина» облизнула длинные клыки и плотоядно улыбнулась.

– Одуванчик, я беру на себя этого хмыря, а вы с сестренкой остальных, – распорядился аферист, наступая на Жабера. – Ставлю сотню золотых, что управлюсь со своим за минуту. А вы за сколько?

Одуван взглядом оценил комплекцию противников, озадаченно почесал затылок.

– Дык… ежели убегать не будут, ещё быстрее.

– От меня не убегут. – Кадык Антонио возбужденно дергался вверх–вниз. От предвкушения он уже давился слюной.

– Ножи убрать, болваны! – взвизгнул Жабер. – Это же сам Граф, преемник Ворона! Все на колени!

Нищие побросали оружие и поспешили плюхнуться ниц.

– Простите, Граф, сразу не признали, – залебезил Жабер, униженно кланяясь. До него уже дошли слухи, что знаменитого Арканарского вора взял под своё крыло глава гильдии убийц. – Если б вы предупредили заранее, мы приготовили бы вам такую встречу!

Арчи махнул рукой, давая отбой своей команде, убрал заточку.

– Я уже вижу как вы встречаете гостей. – Аферист хмуро посмотрел на Жабера. – Ну что можешь сказать в своё оправдание?

– Извините, Граф, не понял. В чем, собственно, мои грехи?

В принципе он был абсолютно прав, но Арчибальду был срочно нужен проводник по этим абсолютно незнакомым ему подземельям, так как карте Антонио аферист не верил, а потому Арканарский вор продолжал нагнетать обстановку.

– А передо мной?

– Да в чем вина моя, скажите?

– А паперть у дворца забыл? Да знал бы я, как вы тут вот жируете, не злата б тебе дал, а в рыло пару раз. А я ведь ещё и место твоё держал. На работе подменял, так сказать!

– А знаете ли вы, – начал закипать от несправедливых упреков Жабер, – сколько я потерял, пока вы там стояли? Это моё законное место, а там проезжал целый кортеж во главе с королем, да ещё и в карнавальную ночь! Каждый из них старался проявить свою щедрость, чтоб король видел, как они за народ радеют. Да у меня там… у меня там связи! Меня сам король Георг VII знает! Порой под горячую руку попадешь, он мне лично такого пинка отвесит своей королевской ножкой! А на другой день пожалеет. «Ну что, убогий, плохо живется?» – спросит, а я ему в ответ: «Плохо, ой плохо, Ваше Величество!» Так он по головке погладит, посочувствует. Любит король свой народ! Так–то! А ежели на него найдёт, то и полновесный кошель отвесить может. Глядишь, и новый ковер в нашем убежище появляется. А вы меня с такого места да в карнавальную ночь… я б оттуда столько унес!

– Не понял ты меня, – вздохнул шантажист. – Придётся сказать Ворону… да и Массакру, как вы тут жируете на их подаяния. Может, и им захочется поработать в этом