— Арить будем. Под земь уйдём и выберемся с той стороны…

— Подкоп сделаем? Во истину для тех, кто родился в земной глубине давно уже известны все выходы!

Олег бросился было выбирать место, где они пророют свой лаз, но Анюта его удержала.

— Нет, не сейчас – днём светло, они сразу приметят. Лучше деять всё ночью – в темноте оседлые худо зрят.

— Хорошо, ты права!

Он вернулся на койку и тут губы подземной охотницы коснулись его небритой щеки. Олег обернулся и перехватил поцелуй своими губами. Девушка расстегнула тёплую куртку и позволила озябшим ладоням скитальца прижаться к своей горячей груди. Настойчивое предложение скоротать время в общем Тепле прельстило обоих. Металлическая кровать была явно удобнее их первого ложа. Парень и девушка уютнее укрылись шерстеным одеялом, и прохладную камеру заполнил ритмичный скрип ржавой сетки. Олег прижимался к Анюте, положив голову ей на плечо.

— Годный сказ у тебя нынче вышел, — зашептала ему на ухо Навь. — Без отца можешь хлеб заработать. Ты уже вырос, стал надёжным мужчиной. Никто тебе не нужен более, окромя меня лишь одной.

Олег нахмурился и остановился. Он хотел встретиться взглядом с Анютой, но она прижала его чресла к себе, требуя двигаться дальше.

— Далеко ли ты ходил в этом мире? — сквозь частые вздохи спросила невеста.

— С отцом к границам трёх озёр доходили, — выдавил из себя юноша. Заниматься любовью и говорить о посторонних вещах для него было в новинку. Он не мог сосредоточиться, в голове молотом стучала горячая кровь. Перед взглядом Олега мелькнули льдинки Анютиных глаз.

— А на что готов ради меня?

— На всё готов! Я ведь одну тебя люблю больше жизни!

Он ужаснулся тому что сказал, но ведь и вправду говорил от чистого сердца. Анюта извивалась под ним, царапала спину и вдруг укусила клыками в плечо. Олег болезненно охнул, и Навь тут же со смехом его отпустила. Скитальцу на мгновение показалось, словно он пригрелся не с девушкой, а с настоящей волчицей; соленый вкус крови не исчезал с его губ. Почувствовав, что близится к завершению, он навис над Анютой. Взгляд девушки запылал, в голубых глазах будто вспыхнули искры далёких костров.

— А на Навий путь встанешь? — вдруг спросила она и голос подземницы показался Олегу особенно сильным. Юноша оробел и замедлился, на лице появилась растерянность. Видя сомнение, Анюта обхватила его и заставила любить себя крепче. Он был на грани, жар сжигал изнутри и снаружи. Девушка вторила дыханию избранника низким хрипом:

— А если рожу тебе сына? Пойдешь за мной до конца? Будешь ли в любе?

— Ты уже загадала нам сына? А если вдруг будет дочка?

— Так что же, пусть буде дочка – ладная, сильная, смелая! — сказав это, она сжала бедра и скиталец не удержался – с тихим стоном вздрогнул и замер на разогретой постели.

— Если любишь меня, буде всё в твоей жизни, только проси! — гладя Олега по волосам, шептала Анюта. — А сама одного лишь желаю: будь со мною и никогда не отступайся! Синее пламене в руках своих держишь. Дрогнешь и оно тебя сгубит – дотла выжжет. Путь из Нави в Явь, как рожденье, а из Яви в Навь — словно смерть.

— Пугаешь ты меня, Анюта… Зря пугаешь. Я ведь и так люблю тебя, без всяких языческих приворотов. И отказываться от нашей любви не собираюсь. Всё за тебя отдам, никогда не оставлю!

Её губы дрогнули в робкой и чистой улыбке, Навья страсть во взгляде исчезла, оставив после себя только хрупкие слезы. Обняв скитальца, Анюта тихо расплакалась. Не ожидав такого преображения, Олег начал её целовать и успокаивать словами полными нежности. До самой ночи они больше не говорили, лишь согревались в общем Тепле. Наверное, только любовь могла стереть незримую грань, что разделяла два их разных мира…

Целый час Михаил провёл пробираясь в остроге. Бревенчатые времянки, палатки, навесы, склады — всё было проверено, но нигде не удалось найти следов сына. Много раз пришлось рисковать и подкрадываться ближе к охранникам. Он подслушивал разговоры и пытался узнать: где держат Олежку? Но все беседы дружинников сводились к скорой схватке с ордой – ополченцы вспоминали свой дом, свои семьи, скучали по жёнам. Они вздыхали и, словно на исповеди открывали душу друг другу. Мужчины боялись больше никогда не увидеть тех, кого любят.

Слушать рассказы о далёких краях скиталец мог целую вечность, но не за сказами он пробрался в острог – ему самому требовалось найти родного для себя человека.

Вдруг до слуха донеслось собачье ворчание.

Собака — редкий зверь после обледенения. В городах давно истребили всех домашних животных. Людям нужно было есть Долгой Зимой, и из любящих хозяев они превратились в голодных охотников. Дорога в леса для псов тоже оказалась закрыта, там поджидал дикий волчий сородич. Но Михаил мог поклясться, что не раз слышал голос этого пса.

Рискнув пробежать по хорошо освещенному месту, он оказался возле очередного деревянного сруба. В тишине удалось уловить осторожные шорохи и приглушенные голоса. Украдкой бросив взгляд за угол, скиталец увидел, как две тени поднимаются прямо из-под земли. Пригибаясь, силуэты быстро начали красться в его направлении. Михаил тут