Все невольно сделали два шага назад, ровно столько, чтобы не стоять на самом краю, но видеть, что происходит. Рыцарь продолжал приближаться к раненому животному, тихо с ним разговаривая. Лошадь перестала биться и только крупная дрожь продолжала сотрясать ее тело. Конрад приблизился почти вплотную. Животное взглянуло на него с тоской и жалобно заржало. Рыцарь ударил, коротко и быстро, привычным движением повернув в ране меч. Лошадь слегка дернулась и замерла.

Юноша вытер лезвие о ее шкуру и вернул в ножны. Наверх он выбрался с большим трудом, несколько раз соскальзывая назад и начиная подъем заново в другом месте.

Молена стояла с широко открытыми, словно не видящими глазами. Перед нею все повторялась и повторялась жуткая картина – короткий удар и безжалостный, до автоматизма привычный поворот стального лезвия. Барон заметил состояние дочери и успокаивающе обнял за плечи.

– Такое зрелище не для твоих глаз, дочка. Конрад – воин, он привык убивать и знает, как это сделать быстро и безболезненно. Он только хотел, чтобы несчастное животное не страдало.

– Я понимаю, отец, – со вздохом отозвалась девушка.

В эту минуту в ее сердце что-то умерло, по-детски светлое и наивное, но в то же время родилось новое, пока неизведанное чувство.

Заботливо поддерживаемый с двух сторон слугами, Конрад прошел мимо, бросив на нее короткий и твердый, как удар его меча, взгляд. И Молена ответила таким же твердым и ясным взглядом, словно принимая вызов.

Боннерг в полной мере убедился, что даже богиня красоты может превратиться в разъяренную фурию, когда Аретис со всего маху влепила ему пощечину.

– Лживый старикашка! – разъяренной кошкой зашипела она. – Как ты посмел меня обмануть!

– О каком обмане говорит прекраснейшая? – старый маг даже не покривился, хотя на его щеке четко отпечаталась ладонь разгневанной женщины с красными полосами от острых ногтей.

Длинные царапины быстро наполнялись кровью.

– Оставь свои пустые уловки! Ты заверил меня, что знаешь где Рамейдо!

– Я был уверен в этом. Но как раз в то мгновение, когда ваш покорный слуга разворачивал портал, произошел мощный выброс силы и…

Аретис нахмурила брови. Пару мгновений она смотрела в глаза старика, затем резко развернулась и поспешила прочь. Легкие одежды цвета первой зелени вихрем взметнулись за ней.

Боннерг задумчиво глядел ей вслед.

– Вот как… – пробормотал он и вытер щеку рукавом.

На морщинистой коже уже не было ни малейшего следа.

Солнце сияло на голубом небе, день обещал быть жарким. Молена вздохнула и наугад открыла книгу. Сидя на скамейке среди свежей зелени крошечного сада, она вот уже целый час пыталась читать Риорона, но так не смогла прочесть и строчки. События последних дней занимали ее воображение гораздо больше, чем стихи.

Собственно чтение было предлогом, чтобы побыть в одиночестве, скрыться с глаз служанок и прочей челяди, хотя девушка вряд ли сама это осознавала. Ей просто было необходимо создать хоть какой-нибудь порядок в хаосе растревоженных мыслей и чувств.

Молена мечтала о прекрасном светловолосом принце, который увезет ее в далекий чудесный замок. И вот он, наконец, явился. Герцог де Варра идеально подходит на эту роль. Он молод и красив, богат и знатен. Золотистые, аккуратно уложенные волной вокруг лица волосы, голубые глаза, статная высокая фигура, тонкий с горбинкой нос, подбородок с ямочкой… Его красота безупречна, а манеры исполнены величия и степенности, как подобает правителю государства, пусть и небольшого. Он старше Молены на десять лет, прекрасно образован, говорит на трех языках. Его замок, вернее настоящий дворец, стоит среди прекрасных садов с фонтанами, где удивительные плоды, за которые ее отцу приходилось платить купцам немалые деньги, можно срывать прямо с дерева.

Герцог – настоящее воплощение ее девичьих грез, спустившаяся с неба мечта… Она должна была день и ночь молить Бога, чтобы именно де Варра победил на турнире. Но, странное дело, сколько не заглядывала Молена в глубины своего сердца, она так и не смогла обнаружить там хоть какое-нибудь чувство к герцогу. Она была удивлена и польщена, что он предпринял такое далекое путешествие ради нее, и – все! Раньше ей казалось: стоит «прекрасному принцу» появиться, и в ее сердце немедленно вспыхнет самая горячая и нежная любовь. И вот ее идеал здесь, а она ничего не испытывает. Не трепещет при звуках его голоса, не вспыхивает под его пристальным взглядом, не вздрагивает, когда он случайно касается ее рукой или одеждой…

И самым странным было то, что еще месяц назад Молена не придала бы этому никакого значения. Она даже не поняла бы, что прекрасный герцог ей безразличен. Скорее всего, она подумала, что чувству нужно время и оно придет потом.

Глупо было отрицать очевидное: де Варра опоздал и ее сердце уже занято. И теперь она знает, как вздрагивать при звуках дорогого имени, как, затаив дыхание, ждать, когда он войдет в двери, как трудно унять дрожь в голосе, когда нужно с ним заговорить.

И что с того, что у него нет денег? Она достаточно богата. Что с того, что у него нет далекого чудесного замка? Она останется в любимом Моране, не будет разлучаться с отцом и близкими ей людьми, дорогими с детства местами. Что с того, что они одного возраста? Так им легче понять друг друга, да и кто посмеет сказать, что ее избранник недостаточно храбр или недостаточно тверд характером, чтобы быть ей в жизни надежной опорой? Кто может сомневаться, что он способен управлять всеми ее землями и защищать их? И как ей могли нравиться тусклые светлые волосы и блеклые голубые глаза? Блестящие черные локоны гораздо красивее, особенно когда они беспорядочно падают на лоб и щеки. А глаза у настоящего мужчины должны быть цвета грозового неба, в котором вот-вот сверкнет молния!

Нежный как бархат, твердый как сталь. Юный воин с улыбкой такой же опасной, как лезвие его меча. Храброе и благородное сердце. Запах меда и полыни…

Как же это вышло? Как случилось? Когда? Почему она только сейчас заметила, что этот красивый бесстрашный мальчик заполнил ее сердце до краев и теперь в нем нет больше места, куда бы расчудесный герцог де Варра мог втиснуть хотя бы один свой холеный мизинец? Как получилось, что ей не нужна ни герцогская корона, ни лаварийские богатства, ни прекрасные сады с диковинными фруктами? Конрад, Конрад и только Конрад был ей нужен. Тот самый Конрад, который в разговоре с ней никогда не выходил за рамки простой любезности и не собирался участвовать в турнире!

Трудно было осуждать Молену за такой выбор. За короткое время, пока юный рыцарь жил в замке, он успел завоевать сердца практически всех обитателей Морана. Служанки ссорились из-за того, кто будет убирать в его комнате или стирать рубашки де Вильена. Слуги спешили исполнить малейшее его приказание, быстрее даже, чем распоряжения Молены или самого барона. Солдаты молодцевато расправляли плечи, таращась на героя восхищенными и преданными глазами: они были готовы умереть за него. Поварихи всеми правдами и неправдами стремились разузнать, какие блюда он любит.