– Вы любите стихи, Конрад? – спросила Молена у юного рыцаря. – Мы с Винной как раз читали новую книгу. Мне давно хотелось ее купить, но вы ведь знаете, какая это редкость. Наконец, мне повезло. Это Риорон, знаменитый поэт из Артрозы. При дворе короля он считается лучшим.

– Не слышал о нем, но с удовольствием послушаю его стихи, – улыбнулся юноша.

Мокрые черные локоны в беспорядке свешивались ему на лоб и от этого или по какой-то иной причине его глаза и улыбка казались ярче, чем обычно. А может всему виной были слипшиеся мокрые ресницы, которые прежде затеняли глаза, а теперь просто поражали своей длиной, не мешая тусклому свету дождливого дня отражаться в глубине зрачков?

Молена с трудом оторвала взгляд от лица юноши, сознавая что разглядывать его так долго неприлично.

– Ну же, Винна, продолжай!

– Я потеряла то место, где остановилась, – вздохнула девушка, показывая закрывшуюся книгу.

– Начни с любого места. Это же стихи.

Пожав плечами, Винна открыла небольшой томик в скромном кожаном переплете наугад и прочла:

Винна не успела прочесть и страницы, как вдруг Конрад вскрикнул:

– Прочь! Все прочь из кареты! На ту сторону! – и выскочил наружу.

В то же мгновение экипаж внезапно сильно тряхнуло и он стал заваливаться на бок, как раз туда, куда выпрыгнул рыцарь. От толчка и крика проснулись барон и Далина.

– Что случилось? – воскликнул ничего не понимающий старик.

Молена выглянула из кареты и в ужасе закричала.

– Скорее! Скорее! Все вон! Мы сейчас опрокинемся!

Это был самый опасный участок пути. Слева поднимался невысокий, но крутой холм, справа простирался довольно глубокий овраг. Стекающие по склону холма потоки размыли край дороги и под тяжестью кареты он обрушился. Заднее колесо экипажа уже висело в воздухе. Лошади скользили в грязи, но их совместных усилий было недостаточно, чтобы удержать и выпрямить карету. Они уже были бы на дне оврага, если бы не Конрад. Выскочив наружу, он успел подставить плечо, и теперь отчаянно пытался удержать чудовищный груз. Сапоги юноши скользили на глинистом склоне, лицо исказила нечеловеческая гримаса.

Вняв отчаянным воплям Молены и слуг, барон и женщины наконец выбрались из кареты. Кучер тоже покинул козлы и изо всех сил понукал лошадей.

– Бросьте, Конрад! Она вас раздавит! – закричал в отчаянии старик.

В то же мгновение одна из лошадей, оступившись, упала, увлекая за собой всю упряжку. Крик ужаса вырвался одновременно у всех, кто это видел. Теперь гибель бесстрашного юноши была неизбежна.

– Рубите постромки! – закричал Конрад, – Быстрее!

Он все еще удерживал карету и это было просто чудом! Барон торопливо выхватил меч и с трудом, постоянно скользя и едва не падая, добрался до упавшей лошади, которая билась в упряжи, пытаясь подняться и тем самым еще больше усложняя ситуацию.

– Отец! – Молена в ужасе ломала руки.

Хотя положение барона было не столь опасным, как у Конрада, он тоже сильно рисковал, приближаясь к брыкающейся лошади и к краю осыпающегося склона. Винна закрыла глаза руками и отвернулась, чтобы не видеть. Далина торопливо молилась.

Барон двумя взмахами меча обрубил постромки и упавшая лошадь скатилась на дно оврага. Он сам упал, но успел вонзить в землю меч и тут же поднялся, держась за его рукоять. Вместе с кучером старик стал тянуть за узду оставшихся лошадей, стараясь удержать экипаж от падения.

– Бросайте ее, Конрад! Уходите! – закричал он. – Вы все равно ее не удержите! Уходите, пока не поздно!

Вместо того, чтобы его послушать, юноша вдруг отчаянным рывком приподнял карету и вытолкнул ее на дорогу. Как только все четыре колеса коснулись почвы, усилия лошадей, кучера и барона, наконец, увенчались успехом и экипаж сдвинулся с места. Видя, что опасность уже не так велика, слуги бросились подталкивать карету сзади и вскоре она оказалась в безопасном месте.

Конрад выбрался на дорогу, сгорбившись и едва переставляя ноги. Молена бросилась к нему первой.

– Вы целы? С вами все в порядке? – спрашивала она, пытаясь ощупать грудь и плечи юноши под испачканной и изорванной в клочья рубашкой.

Рыцарь мягко отстранил ее и прислонился спиной к карете, видимо, не имея сил стоять. Подошел весь облепленный грязью барон.

– Где там в порядке! У парня, по крайней мере, сломана ключица. Не висни на нем, дочка, он и так еле держится на ногах. Вы с ума сошли, Конрад! Это просто чудо, что вы не упали и карета вас не раздавила.

– Мы все обязаны вам жизнью, – дрожа то ли от холода, то ли от пережитого волнения, сказала приблизившись Винна.

– Что верно, то верно! – воскликнул старик. – Лежать бы нам всем сейчас на дне этого оврага с переломанными костями… Ну, и отчаянный же вы человек, де Вильен. Барон Грид де Моран у вас в неоплатном долгу.

Словно в насмешку над происходящим, в разрыве туч вдруг мелькнуло солнце. Дождь стал утихать и, хотя сверху все еще падали потоки воды, ветер прекратился и небо немного посветлело. Впрочем, путникам было уже все равно. Теперь все они были мокрыми до последней нитки.

– Зачем вы продолжали держать карету, после того, как мы выскочили? – с мягким упреком произнесла Молена, вытирая рукавом грязь со щеки юноши. – Вы могли погибнуть!

– Не мог же я позволить, чтобы Риорон утонул в грязи. Уж больно хорошие стихи, – улыбнулся Конрад.

При виде его кривой улыбки Винна вдруг всхлипнула, бросилась ему на грудь и зарыдала, уткнувшись в плечо.

– Винна! – строго и удивленно произнесла дочь барона.

– Винна, – пытаясь ласково отстранить девушку, мягко произнес рыцарь, – ну что вы! Я и так весь мокрый.

В это время со дна оврага раздалось исполненное муки ржание. Конрад отодвинул Винну уже решительно, вынул меч и в два прыжка оказался внизу.

– Боже, что он делает! – всплеснула руками Молена.

– Он хочет добить животное, госпожа, – пояснил один из стражников, – чтобы не мучилось.

– Конрад, не подходите к ней близко! – закричал встревоженный барон. – Она вас искалечит!

Несчастная лошадь билась на дне оврага, разбрасывая вокруг комья жидкой грязи. Юный рыцарь держа меч в правой руке, медленно приближался к ней, вытянув вперед левую руку и что-то негромко повторяя.

– Конрад, Бога ради, осторожнее! – крикнула Молена.

– Отойдите от края! – подняв голову вверх, воскликнул юноша. – Он может опять обвалиться.