У кромки воды он остановился и обернулся. На песке, который терялся в бесконечном тумане, он увидел следы, отпечатки своих шагов. Каждый след был пережитым днем его долгой-долгой жизни. Он узнал их все: вот здесь он споткнулся, здесь шел с трудом, здесь обходил, а здесь счастливо подпрыгивал, а вот следы тех тяжелых дней, когда его одолевала печаль. Он пересчитал их. Ни один шаг не пропустил. Он вспоминал пути своей жизни и улыбался им.

Когда он повернулся, чтобы войти в темную воду, намочившую ему сандалии, его вдруг охватили сомнения. Ему показалось, что рядом с его следами виднеется что-то странное. Он пригляделся внимательнее. Оказалось, что он шел не один. Рядом с его следами виднелись еще чьи-то. Он удивился. Он не помнил, чтобы кто-то шел рядом с ним так близко, был верной опорой. Он спросил себя, кто же сопровождал его. Знакомый голос ответил ему:

– Это я.

И он узнал своего прародителя, того, кто даровал ему жизнь, того, кого называли Богом. Он вспомнил, что, когда он родился, Отец всех отцов пообещал ему, что никогда его не покинет. Он почувствовал, как его сердце наполняется такой знакомой и в то же время новой для него радостью. Ничего подобного он не испытывал с детства. Он снова взглянул на песок. Узкая полоска следов тянулась рядом с его следами. Но тут он заметил, что в некоторые дни своей жизни он шел один, следов рядом не было. Он вспомнил эти дни. Как он мог забыть? Они были полны страха и отчаяния. Он вспомнил о тех днях несчастья, когда ему казалось, что никто не сжалится, что небеса глухи к его страданию, и ему стало горько и тоскливо.

– А в эти дни несчастья я шел один, – сказал старик. – Где же ты был, Господь, когда я взывал к тебе сквозь слезы?

– Возлюбленный сын мой, – ответил ему голос, – этот одинокий след – это след моих шагов. В те дни, когда слезы застилали тебе глаза и тебе казалось, что все тебя оставили, я был рядом с тобой. В те дни, когда ты взывал ко мне, я нес тебя на руках[23].

Мне стало легче от этих слов. Я почувствовала новый прилив сил, будто освободилась от чего-то тяготившего меня. Я встала, полная решимости сбросить с себя депрессивное оцепенение.

* * *

Нишал и Тим ждали меня, чтобы попрощаться. Они надели мне на шею хата. Это белый шарф, украшенный символами удачи и мантрами, он символизирует благословение и блаженство. Я обняла их и поблагодарила за такое внимание ко мне и доброту. Мне не хотелось расставаться с ними, я знала, что буду скучать. Я поцеловала их на прощание. Шанти тепло пожал им руки, и мы отправились к аэродрому.

Тим побежал за мной.

– Подожди, Маэль!

Я обернулась. Он снял со своей шеи кожаный шнурок с кианитом и повесил мне на шею.

– Ты отважная! Ты больше не боишься переходить речку по подвесному мосту и умеешь есть руками, как настоящая непалка. Я отдаю тебе свое ожерелье, потому что оно принесло мне удачу, научило не упускать ничего в жизни. Оно утешило меня, когда мне было плохо. Тебе оно нужнее, чем мне.

– Я не могу его принять, Тим! Это самое ценное, что у тебя есть.

Шанти мне говорил, что этот кулон – единственное, что у Тима осталось от матери.

– Нет, самое ценное, что у меня есть – это мое сердце, но я не могу отдать его тебе, – возразил юноша. – Поэтому я отдаю тебе то, что помогло мне узнать свое сердце. Когда я вспоминал мать, мое сердце трепетало. Когда я сжимал камень в руке, я чувствовал, как мое сердце переполняется радостью. Мне было грустно, я прикасался к нему, и у меня теплело на сердце. Когда я чувствовал себя потерянным, не знал, что мне делать, я сосредотачивался на этом кулоне и сразу понимал, что к чему. Тогда я осознал, что именно он указал мне путь к моему сердцу. И теперь он мне не нужен, я справлюсь и без него. Если бы я отдал тебе свое сердце, оно не принесло бы тебе пользы, это же мое сердце. Ты должна найти путь к своему сердцу, и это украшение приведет тебя к нему.

Я крепко обняла его, не в силах сдержать слез.

– Спасибо, Тим, ты удивительный человек. Обещаю бережно обращаться с твоим подарком.

– Не привязывайся к нему. Как только найдешь свой путь, подари его еще кому-нибудь.

Чтобы отблагодарить его, я протянула ему часы, которые отец подарил мне, когда я окончила институт. Тим оттолкнул мою руку.

– Очень красивые, но они мне ни к чему, я не умею определять время по стрелкам. Я лучше делаю это по солнцу. Оставь их себе, тебе они нужнее. Я не успел научить тебя определять время по солнцу. Может быть, в следующий раз?

– Что же мне подарить тебе в ответ?

Я расстроилась, что не могу ничего придумать. Тим смотрел на меня своими сверкающими большими глазами. Он был похож на ребенка, которому я только что предложила луну, он смотрел и молчал. А я все допытывалась, что ему понравится, что ему подарить.

– Я хочу, чтобы ты улыбнулась, ты такая красивая, когда улыбаешься!

Я не ожидала такой просьбы. Слезы снова выступили у меня на глазах, но теперь это были слезы нежности и любви. Этот мальчик тронул меня до глубины души. Я обняла его, он позволил мне это, потом высвободился.

– Ты чувствуешь, как трепещет твое сердце?

– Да, чувствую, оно трепещет от счастья.

– Это все камень, он поможет тебе найти путь, – прошептал Тим мне на ухо.

Он чмокнул меня в щеку и, подпрыгивая, убежал.

Я крепко сжала кианит у своей шеи.

Прощение

Перед лицом глубокого разочарования мы теряемся. Возможно, это конец или начало большого приключения.

Пема Чодрон

Проволочная изгородь отделяла нас от взлетно-посадочной полосы аэропорта Покхары. Здание аэровокзала не выглядело современным. Регистрация багажа производилась за импровизированной стойкой. Офицер в форме осмотрел сумку Шанти, потом мою и поставил багаж на весы из прошлого века.

Мой проводник первым вышел из кабинки, где его быстро обыскали. Это было обязательно. Он предложил мне после проверки документов сесть снаружи, на краю взлетно-посадочной полосы.

Воздух был сладок. Я закрыла глаза и подставила лицо солнцу, а потом спросила:

– Как ты