— Вам нужен мэтр Паре? Нет его, и незачем так стучать.

— Где же он? Отвечай, чертова старуха! Иначе я высажу эту дверь и посажу тебя на петли вместо нее! — пригрозил Лесдигьер.

— Какой невоспитанный юноша, — фыркнула старушка. — Разве можно так разговаривать с женщиной?

— Я спрашиваю, где Амбруаз Паре? — повторил Лесдигьер, еле сдерживаясь.

— А мне почем знать? Он вышел из дому около часа тому назад и исчез.

— В каком направлении?

Старуха махнула рукой в сторону церкви Сен-Северен.

Лесдигьер сразу понял, куда следует направиться. Если хирурга не окажется там, куда он теперь шел, значит, все пропало.

Не доходя до улицы Пуаре, он постучал условным сигналом в знакомую дверь, и когда на его вопрос ответили, что мэтр Амбруаз здесь, бедный Лесдигьер облегченно вздохнул.

— Лесдигьер? Вы? — удивился Амбруаз Паре, спускаясь по лестнице. — Отчего вы так взволнованы? Что-то случилось?

— Случилось, Паре. И от того, сколь долго вы будете собираться в дорогу, зависит жизнь человека, под чьими знаменами мы отстаиваем свои убеждения, основанные на истинной вере.

— Конде?.. — коротко спросил хирург.

— Жизнь его в опасности, — кивнул Лесдигьер. — Края раны загноились, принца лихорадит, у него жар. Королева-мать прислала своего лейб-медика, тот осмотрел больного и отправился за мазью из лягушачьих лапок. По его мнению, она и принесет желаемый результат.

— А Ле Лон? Делал ли он вскрытие? Осматривал ли ткани внутри? — быстро спросил маленький хирург.

— Этого я не знаю, но, насколько мне представляется, — нет.

— Невежи… Свора шарлатанов, — пробурчал Амбруаз Паре. — Как они не поняли, что очаг заражения находится внутри тела, а не снаружи!

— Значит, — промолвил Лесдигьер, — требуется операция?

— И немедленная! Только удалив опухоль внутри организма, можно спасти жизнь больного. В противном случае неизбежно заражение крови, и тогда…

— Святой Боже…

— Идемте скорее ко мне домой, Лесдигьер, мне нужно взять необходимое для операции. Поторопимся, дорога каждая минута!

Когда они вошли к больному, Шаплен открывал темно-синий пузырек. Увидев вошедших, он выпрямился и, кивнув им в виде приветствия, недоверчиво покосился на Паре. Хирург тем временем, не церемонясь, подошел к больному, внимательно осмотрел рану, пощупал пульс, заглянул в рот, приоткрыл веки, приложил ухо к груди, долго слушал, потом выпрямился и, оглядев всех находящихся в комнате, сказал:

— Господа, я попрошу всех выйти. Останемся я и Шаплен. Когда потребуется, я вас позову.

Не возражая, все молча вышли. На пороге Колиньи обернулся и тихо сказал:

— Мэтр Паре, с этого момента жизнь принца в ваших руках.

— Господин адмирал, — ответил Амбруаз, — это вам надо было сказать мне сразу после поединка.

В томительном ожидании тянулись минуты. Гугеноты, узнав, что требуется полнейшая тишина, сразу примолкли и лишь с благоговейным трепетом взирали на дверь, за которой ученые мужи боролись за жизнь их вождя.

Проделав операцию, Амбруаз Паре зашил края раны и смазал шов каким-то особым составом, известным, надо думать, лишь одному ему. Шаплен спросил его, что это за чудодейственная мазь?

— Это специальный состав, который я привез от арабов. Они же научили меня, его изготовлять. Вот вам тампон и мазь. Завтра в это же время смените повязку. Будете понемногу давать больному микстуру, которую я оставил на столе: по одной ложке, маленькими дозами, через каждые полчаса. Этого хватит на сутки, завтра я пришлю человека, он принесет еще.

— Что это за питье? — спросил Шаплен, беря склянку и рассматривая содержимое на свет.

— Целебный отвар, который даст больному облегчение и вернет здравый рассудок. Кроме того, поможет быстрее зарубцеваться пораженным тканям. А в остальном — только покой. Когда у больного появится аппетит, давайте ему понемногу мясного бульона, в который мелко покрошите вареное яйцо.

— И вы гарантируете полное выздоровление? — теперь в глазах королевского лейб-медика светилось уважение.

— Через три дня принц сможет встать с постели и сделать несколько шагов.

— Как мне благодарить вас, мэтр Амбруаз! — воскликнул Шаплен, пожимая хирургу руки. — Ведь вы спасли мою репутацию.

— Я ни в чем не нуждаюсь, — ответил Паре. — Впрочем, когда-нибудь, возможно, мне и понадобится ваша помощь, но зачем заглядывать так далеко в будущее?

— Я всегда к вашим услугам, — ответил Шаплен. — Но скажите все же, Амбруаз, что произошло? Зачем вы распороли рану и залезли внутрь?

— Все очень просто, — объяснил хирург. — В организм попала инфекция. Необходимо было оперативное вмешательство. Вот и все.

— И еще один вопрос, мэтр… Вы нарочно оставили меня здесь? Ведь я же ничем вам не помогал, вы все делали один и молча.

Легкая улыбка тронула уголки губ маленького хирурга:

— Мы ведь с вами коллеги, а значит, должны оберегать профессиональную честь собрата по ремеслу.

— Я не забуду вашего урока, — растроганно проговорил Шаплен.

— Прощайте, — произнес Амбруаз Паре и направился к двери.

А в зале тем временем волнение достигло предела. Не замечая того, гугеноты время от времени делали короткие шаги по направлению к спальне, и вскоре все, таким образом, столпились у дверей.

Наконец они раскрылись, и появился Амбруаз Паре с мелкими капельками пота на лбу и совершенно бесстрастным лицом, как будто то, что он сейчас сделал, входило в круг его повседневных обязанностей.

Все бросились к нему, несколько десятков пар глаз уставилось на хирурга в ожидании приговора.

И в гробовой тишине Амбруаз Паре объявил:

— Жизнь принца Конде вне опасности.

Все облегченно вздохнули, и от этого дружного вздоха заколебалось пламя свечей в канделябрах, расставленных по всему залу.

Амбруаз повернулся к Колиньи:

— Мне здесь больше делать нечего. Отныне у постели больного будет неотлучно находиться господин Шаплен, если, конечно, его не призовет к себе король. Все необходимые рекомендации он получил; с ним будет Ле Лон. Прощайте.

— Прощайте, Амбруаз. И помните, не только принц Конде, но и все мы отныне у вас в долгу.

Маленький хирург, молча, поклонился и покинул дворец.

В эту ночь раненый, как никогда, спал спокойно. Его не мучили кошмары, температура спала, дыхание стало ровным. Обоим врачам только и оставалось делать, что давать ему через каждые четверть часа по ложке того питья, которое оставил Паре.

Утром Конде открыл глаза, вполне осмысленно огляделся и, увидев сидящего рядом Шаплена, поинтересовался, какого черта здесь делает королевский врач. Шаплен объяснил, что его прислала королева-мать в помощь Ле Лону и что теперь, благодаря их совместным усилиям, здоровье принца пошло на поправку.