До утра осталась всего пара часов, и я погрузилась в беспокойный сон, в котором вновь, к своему стыду и огорчению, видела Чарли.

Утром я чувствовала себя разбитой и опозоренной. Хотя мое окружение еще было не в курсе моих ночных похождений, но я уже ощущала их осуждение. Ватными ногами поплелась на занятия и, едва началась первая лекция, поняла, что половина моих сокурсников уже знают о моем ночном приключении неизвестно откуда.

— Что ты делала с Джеймсом Альби в три часа ночи на лестнице? — возмущенным шепотом спросила Дороти, подсев ко мне.

— С Альби? Да нас там было пятеро, что уже там болтают? — спросила я.

— Что у вас шуры-муры с Джеймсом, а вчера вас поймала миссис Вонкс, — ответила Дот.

— Да это просто смешно! — возмутилась я. — Я вчера вышла побегать, а потом встретила их компанию, и мы вместе вернулись в общежитие, а там нас поймала Вонкс.

Дороти недоверчиво покосилась на меня.

— Бегала? В три ночи? Ну, подруге ты могла бы сказать, — скептично заметила она.

— Да это правда! — разозлилась я. — Неужели и тебе легче поверить в то, что я зажималась с Альби, а не бегала, потому что от переживаний из-за Чарли не могу спать?

— Так ты переживаешь из-за Чарли? — спросила подруга, кивая головой, как доктор, который сообщает плохую новость пациенту.

— Да, — призналась я, чиркая ручкой по блокноту. — А теперь он будет думать невесть что обо мне. Хотя, наверное, все и так уже кончено. Я вчера столкнулась с ним, он возвращался с каких-то «дел» в час ночи, — добавила я, и Дороти опять закивала.

— Странные это дела — в час ночи! — заметила она, и я была полностью согласна. — Наверное, у него другая… — предположила подруга задумчиво, и я умоляюще посмотрела на нее.

— Да, а он все равно мне снится! И теперь будет думать, что я таскаюсь со всеми подряд за его спиной, — сказала я расстроенно и прочертила такую жирную линию, что порвала страницу в блокноте.

— Не грусти, все к лучшему. Он тебя бросил, и тут — бац! О тебе и Джеймсе говорят, пусть утрется! Альби, кстати, завидный кавалер, и многим девчонкам на нашем курсе он нравится, — сказала Дороти, откидываясь на стуле.

— Да не нужен мне никто, — отмахнулась я.

— Да и ты не нужна Чарли, так флаг ему в руки, пусть ревнует, раз такой идиот, — решительно подытожила подруга.

— Мисс Донаван и мистер Альби, вас вызывает профессор Тринеган, — сказала секретарша декана, только что вошедшая в аудиторию, и тут же в меня вонзились любопытные взгляды со всех сторон.

— Ну вот, началось… — вздохнула я, поднимаясь со стула.

— За такое не отчислят, — похлопала меня по руке Дороти.

Я и Джеймс отправились за секретаршей. Она оставила нас в приемной и вышла, чтобы привести остальных участников ночных похождений и главного свидетеля — миссис Вонкс.

— Послушай, жаль, что так вышло вчера, ты вроде как не с нами, а говорят… — начал было Джеймс, и я тут же перебила его.

— Какая разница, что говорят? Мы попались, — ответила немного раздраженно.

— Подожди, это еще не все. Мы с парнями посоветовались и решили выгородить тебя. Мы скажем, что ты только стояла на карауле на лестнице, чтобы открыть нам окно, и не заметила Вонкс, — сказал Джеймс, и я удивленно уставилась на него.

— Правда?

— Да. И скажи, что я за это обещал тебя потренировать, так они точно поверят, — добавил Джеймс, и я кивнула.

Через час допроса и укоризненных взглядов мистера Тринегана и миссис Вонкс нас всех отпустили, мне назначили в качестве наказания подметать неделю все дорожки общежития от снега, а Джеймсу и остальным достались письмо родителям, ликвидация нелегального портала и двухнедельная работа под присмотром и руководством миссис Вонкс, отчего последняя ликовала.

— Спасибо! — шепнула я Джеймсу, когда мы вышли из кабинета декана.

— Ерунда! — махнул своей здоровенной рукой Джеймс. — Куда хуже теперь слушать сплетни, как минимум недели две только и говорить будут что о нас, а это неприятно. А еще письмо маме точно испортит нам с Питером жизнь, — добавил он.

— Да уж, — согласилась я.

Вечером после занятий я спустилась в холл общежития, где меня с метлой в руках уже ждала комендантша, и послушно отправилась отбывать наказание. Погода была уже предвесенняя, и хоть стоял легкий морозец, чувствовалось, что скоро холода кончатся. Редкие студенты неторопливо прогуливались, чаще парами, и я, с сожалением посмотрев на свою метлу, принялась мести дорожку, которую, похоже, вчера уже не подметали, словно миссис Вонкс специально караулила нарушителей, подготовив для них фронт работ.

— Ого, такая знаменитость нам дорожки метет, надо же, — услышала я насмешливый женский голос рядом и, подняв глаза, увидела свою сокурсницу Селесту Спринг.

— И тебе добрый вечер, Селеста, — улыбнулась я.

— Я с тобой не здоровалась, кстати, — сказала она, и Кирстен Флибовски, которая вечно ходила за Селестой как молчаливое дополнение, захихикала.

— Завидуешь моей знаменитости или общению с Джеймсом? — спросила я как бы между делом, прекрасно зная, что он нравится обеим, и Селеста тут же вспыхнула румянцем.

— Еще чего! Чтобы обо мне такое говорили! — воскликнула она, и идущие неподалеку парень и девушка уставились на нас, немного сбавив шаг.

— Ну, обо мне хотя бы говорят, — парировала я. — А о тебе? Разве что Джеймс как-то раз сказал, что ты выскочка и монашка, — припомнила я, и Селеста захлопала глазами, удивленно глядя на меня.

— Пойдем, Селеста, а она пусть занимается делом, которое, скорее всего, будет ее профессией навсегда, — вступилась Кирстен и, взяв свою подругу под руку, потащила ее в общежитие.

— Хорошая попытка, Кирстен, ты растешь! Еще пара сотен лет, и ты, возможно, научишься острить! — крикнула я им вслед и засмеялась.

Парочка, что как бы невзначай стояла неподалеку и из любопытства слушала нашу перепалку, отправилась дальше, а я принялась подметать дорожку. Настроение, как ни странно, после ссоры с одногруппницами у меня не упало, а даже наоборот, и я в прекрасном расположении духа закончила работу и отправилась в общежитие с улыбкой на лице. Сдав свой инвентарь миссис Вонкс, которая по-прежнему не считала меня леди и не смотрела иначе как искоса, я отправилась к себе и тут же встретилась с кислой миной Фелиции.

— Привет, — сказала я как ни в чем не бывало, прекрасно понимая, какие страсти сейчас бушуют в моей соседке.

— Здравствуй, — ответила Фелиция таким снисходительным тоном, будто делает мне самое великое одолжение во вселенной.

Когда я вошла, то обнаружила, что у нас гостит Ириона. Весь оставшийся вечер я терпела их перешептывания, старательно делая вид, что не понимаю, о ком они говорят. Наконец не выдержала и, развернувшись к ним, сказала: