– А это что, так уж плохо? – спросила я.

Новый взгляд – только на этот раз маскировка эмоций далась Грэйсону куда тяжелее.

– Покажите мне свою рану, – потребовал Грэйсон. Не то чтобы в голосе слышалось напряжение – но что-то странное в нем определенно было.

Наверное, он хочет выяснить, насколько серьезно мое ранение, сказала я себе, и все же эта просьба прошила меня насквозь, точно электрический разряд. Тело мгновенно отяжелело – сама не знаю почему. Каждый вдох давался с большим трудом. На лестничной площадке было тесно. Мы стояли совсем близко друг к другу, да и к столу.

После того случая с Джеймсоном я сделала свои выводы, но сейчас ситуация, как мне казалось, была совсем другой. Будто бы Грэйсон и сам хотел стать моим спасителем. Будто ему это было нужно.

Я взялась за ворот своей футболки и оттянула его вниз, обнажив ключицы и рану под ними.

Грэйсон коснулся моего плеча.

– Мне очень жаль, что с вами такое случилось.

– Вам известно, кто в меня стрелял? – тут же спросила я, пользуясь моментом. В конце концов, только что мне посочувствовал сам Грэйсон Хоторн, а он не из тех, кого легко пробить на эмпатию. Если он знает…

– Нет, – с жаром возразил Грэйсон.

Я поверила ему – во всяком случае, мне хотелось.

– Если я покину Дом Хоторнов, не прожив тут и года, все деньги пойдут на благотворительность. Если умру, то они либо пойдут на благотворительность, либо достанутся моим наследникам, – проговорила я и выдержала паузу. – А фонд перейдет вам четверым.

Пусть Грэйсон знает о моих подозрениях.

– Лучше бы дед изначально нам все это завещал, – проговорил Грэйсон, с трудом отведя взгляд от моей раны. – Нам или Заре. Мы получили особое воспитание, а вы…

– А я просто пустое место, – закончила я за него, хотя произносить эти слова было больно.

Грэйсон покачал головой.

– А вот этого я не знаю. – Даже в слабом свете фонариков я видела, как поднимается и опадает его грудь на вдохе и выдохе.

– Думаете, Джеймсон прав? – спросила я. – Стоит только разгадать эту головоломку – и мы узнаем всю правду?

– Что-то точно узнаем. Дедушкины загадки всегда что-то в себе таят. – Грэйсон ненадолго умолк. – А сколько цифр уже удалось найти?

– Две, – уточнила я.

– Мне тоже, – признался он. – Не хватает этой вот и Ксандровой.

– Ксандровой? – нахмурившись, переспросила я.

– Блэквуд. Это же среднее имя Ксандра. Уэстбрук – подсказка Нэша. Винчестер – Джеймсона.

Я перевела взгляд на стол.

– А Давенпорт – ваша.

Он закрыл глаза.

– После вас, Наследница.

Он явно неспроста предпочел сейчас прозвище, придуманное Джеймсоном, но к чему оно – я так и не поняла и переключилась на более насущную задачу. Стол был выполнен из дерева, выкрашенного под бронзу. Перпендикулярно столешнице располагалось четыре ящичка. Я проверила их по очереди. Пусто. Правой рукой я прощупала ящички изнутри в поисках хоть чего-нибудь необычного. Тщетно.

Остро чувствуя присутствие Грэйсона и четко осознавая, что за мной пристально наблюдают, оценивая каждое мое движение, я взялась за столешницу и подняла ее. Внутри обнаружился потайной отсек. Тоже пусто. Как и в случае с ящичками, я ощупала стенки и дно отсека и нашла у правого края небольшой выступ. Осмотрела отсек повнимательнее, оценивая расстояние между выступом и стенкой. Дюйма полтора, а то и два. Под ним вполне мог уместиться тайничок.

Я снова провела рукой по выступу, гадая, что же с ним делать. Может, это просто шов, стык двух деревянных фрагментов. А может… Я с силой надавила на выступ, он поддался, а потом резко подскочил вверх. Я сняла эту маленькую «заслонку», и под ней и впрямь обнаружился тайничок. Внутри лежал брелок для ключей, вот только ключа на нем не было.

Он был пластмассовый, отлитый в форме цифры «один».

Восемь. Один. Один.

Той ночью я снова ночевала в спальне Либби. В отличие от нее самой. Я попросила Орена уточнить у ее охранников, действительно ли она на территории поместья и все ли с ней в порядке.

Оказалось, что так – но где она пропадает, Орен уточнять не стал.

Ни Либби, ни Макс. Я осталась совсем одна – пожалуй, за все время, проведенное здесь, я еще не ощущала одиночества настолько остро. Джеймсон тоже пропал. Мы с ним не виделись с самого утра, когда он уехал в школу. И Грэйсона след простыл. Он ушел вскоре после того, как мы отыскали новую подсказку.

Один. Один. Восемь. Вот о чем надо было думать в первую очередь. Три цифры, подтвердившие, что дерево Тоби в Блэквуде было просто деревом. Если в лесу и есть четвертая цифра, мы пока ее не нашли. И, судя по брелоку, эта самая цифра может обнаружиться где угодно и в любом формате – необязательно, что ее вырезали ножом на стволе.

Глубокой ночью, почти забывшись сном, я услышала шаги. Но где? Внизу? Позади? За окном выл ветер. В памяти еще не отгремело эхо выстрелов. Кто его разберет, что таится за стенами?

Уснула я только на рассвете. И мне приснилось, что я сплю.

– Есть у меня одна тайна, – говорит мама, беспечно плюхаясь на мою кровать, и я просыпаюсь. – Слушаю твои догадки, доченька, которой сегодня исполнилось целых пятнадцать!

– А я не играю, – ворчу я в ответ, натягивая одеяло на голову. – Все равно ведь никогда не угадываю.

– А я дам тебе подсказку, – заманивает меня мама. – Раз уж у тебя сегодня праздник. – Она стягивает с меня одеяло и ложится рядом со мной, на мою же подушку. Ее улыбка заразительна.

Я больше не могу ей сопротивляться и улыбаюсь в ответ.

– Ну ладно. Давай свою подсказку.

– Есть у меня одна тайна… о том дне, когда ты появилась на свет.

Проснулась я с головной болью оттого, что мой адвокат поднял на окнах жалюзи.

– Проснитесь и пойте! – провозгласила Алиса с жаром и уверенностью адвоката, выступающего на суде.

– Уходите, – проворчала я и, в точности как в недавнем сне, натянула одеяло на голову.

– Мне очень жаль, – проговорила Алиса, хотя тон свидетельствовал об обратном. – Но вам и впрямь надо вставать.

– Ничего мне не надо, – проворчала я. – Я ведь миллиардер.

Несложно было предугадать, какой эффект произведут на Алису эти слова.

– Если помните, – с нескрываемым удовольствием начала она, – я, чтобы только минимизировать ущерб от вашей недавней импровизированной пресс-конференции, организовала вам выход в свет на выходные. И сегодня вечером на благотворительном мероприятии вы наконец явите себя техасскому обществу.