Эта стратегия оказывается эффективной по ресурсам. Поскольку средний оппонент проваливается в пытках реализовать свои аналитические таланты, вы получаете аналитическое преимущество над ним, просто ничего не делая, просто отказываясь соревноваться с ним в попытках предсказать краткосрочную динамику. Это самый дешевый способ получить аналитическое преимущество из возможных, поскольку на его наработку не тратится абсолютно никаких ресурсов. Вы просто позволяете оппоненту ошибаться в свою пользу. Кроме того, длинный горизонт стратегии сильно уменьшает затраты времени на «обслуживание» этой стратегии.

Временной горизонт, выведенный из средней премии за риск волатильности акций, составляет около года [5]. Способность действовать контрциклически на более длинных горизонтах дает вам преимущество над средним рыночным оппонентом. Чем дольше вы можете держаться в возвратном контексте, чем более длинным кошельком вы становитесь в игре. И тем больше будет бонус к долгосрочной доходности, который обеспечит вам неэффективность краткосрочных проциклических игроков.

Чем длиннее ваш горизонт, тем больше под вами игроков с коротким кошельком и тем меньше над вами игроков с кошельком длиннее вашего, которые потенциально могут стать бенефициарами вашей процикличности, если вдруг вы окажетесь неспособны удержаться в рамках вашего возвратного контекста.

Логично предположить, что, наработав способность оставаться в игре на горизонтах экономического цикла порядка семи лет, вы станете мощным оппонентом для существенной доли участников.

Здесь мы упираемся в ключевое допущение – о наличии у вас достаточных поведенческих качеств, чтобы удерживаться от проциклических реакций.

Эта стратегия хороша тем, что явным образом ставит вопрос, можете ли вы удлинить горизонт так далеко, насколько нужно.

Если у вас оказываются причины этого не делать, это будет хорошим маркером возможных поведенческих проблем. Но факт, что недостаточные поведенческие качества будут проявляться в любом деле, связанном с возможностями и рисками. При наличии поведенческих проблем лучшая стратегия – оставаться в стороне от любых возможностей, связанных с рисками.

Если же ваших поведенческих способностей достаточно, чтобы строить работу с опорой на длинные горизонты, то нет смысла отказываться от реализации этой стратегии, хотя бы в простейшем виде. Она предлагает эффективный по ресурсам результат и опирается на максимально надежный набор допущений.

На рынок логично смотреть как на механизм для оценки долгосрочных рисков, однако далеко не все участники разделяют это видение. Какая-то часть публики принимает за риски угрозу волатильности, какая-то и вовсе не пытается смотреть за пределы ограниченного горизонта, гоняясь за краткосрочной ценовой динамикой. Поэтому рынок как механизм оценки долгосрочных рисков периодически сбоит. Краткосрочная волатильность создает ценовые эксцессы, искажения ценообразования в ту или другую сторону.

Если нам удается выйти по горизонту планирования дальше, чем это может себе позволить средний рыночный оппонент, и если мы можем смотреть на риски иначе, чем он это делает, то для нас возникают определенные возможности. Если мы смотрим на рынок как на ландшафт премий за риск, мы можем пользоваться искажениями ценообразования, покупая долгосрочные премии за риск по выгодным условиям.

В этой главе мы попробуем ближе рассмотреть ландшафт активов и пройтись по отдельным явлениям искажения ценообразования.

С развитием такого инструмента, как торгуемые на бирже фонды – ETF, – появилась масса фондов, которые заворачивают определенные выборки биржевых инструментов и таким образом дают простой и понятный розничному инвестору способ получить контакт с широким спектром разнообразных рисков. Классы активов, сектора экономики, страновые индексы – для всего найдется ETF, а то и несколько. Есть фонды корпоративных облигаций, государственных облигаций, недвижимости (REIT), и их так же легко купить, как обычную акцию. Не говоря уже о массе ETF, фильтрующих вселенную акций по какому-нибудь параметру.

Ландшафт инвестиционных инструментов получается действительно широким и интересным. Для нас это в первую очередь ландшафт специфических рисков и их премий. Рисков, которые рынок периодически понимает неправильно, делая соответствующие премии привлекательными для контрциклической игры.

Текущий нарратив часто концентрирует фокус внимания публики на отдельных участках спектра инвестиционных инструментов. Капиталы начинают перемещаться туда, куда их манит свет возможностей. Но откуда они перемещаются?

Капиталы обычно перемещаются от одного участка инвестиционного ландшафта к другому. Чтобы купить что-то интересное, участникам приходится продавать что-то менее интересное. Если же движение происходит под действием отрицательного нарратива, то капиталы, убегая из опасных активов, как правило, недолго остаются в наличных и со временем пристраиваются в другие инвестиционные инструменты, где нарратив более оптимистичен.

Есть участки спектра инвестиционных инструментов, которые в каком-то смысле являются антагонистами друг другу. Между ними под действием сменяющегося нарратива могут наблюдаться более-менее циклические перетоки капиталов.

Самое мощное, пожалуй, явление подобного рода – это перетоки капиталов между зонами инвестиционного ландшафта разного уровня риска. Например, акции считаются инструментами высокого риска, а гособлигации – защитным активом. Аппетит публики к риску – это во многом функция эмоционального состояния, которое может меняться циклически. Этот психологический фактор питает цикличность в интересе публики к риску, так называемые циклы «к риску»/«от риска» (risk-on/risk-off).

Хороший пример этого эффекта наблюдается на рынке США в отношениях между акциями и долгосрочными гособлигациями.

Акции – это рискованный актив, его риски в глазах публики в основном связаны с опасностью рецессии. Когда страхи рецессии захватывают нарратив, часть публики предпочтет вывести капиталы из зоны высокого риска и пристроить их в более безопасных гособлигациях.

С другой стороны, главный риск облигаций – это опасность инфляции, и акции с точки зрения этого риска являются защитным активом. Поэтому, когда инфляционные ожидания распространяются по нарративу, часть публики перемещается из облигаций в акции.

Поскольку публика склонна избыточно реагировать на любой нарратив, связанный с опасностью, регулярно проносящиеся по информационному пространству страхи вызывают перетоки капиталов из акций в гособлигации и обратно.

Цены и премии реагируют соответственно, что вызывает к жизни такое интересное и полезное для нас явление, как отрицательную корреляцию между индексами акций и долгосрочных гособлигаций.

Можно привести и другие примеры деления ландшафта инвестиционных инструментов на антагонистические зоны.

Околобиржевое инфополе любит делить инвестиционный ландшафт по какому-нибудь параметру, чтобы потом можно было генерировать информационный шум, сопоставляя их.