наш дорогой Эдгар, о котором вы столько слышали. Я буду называть вас по одному, слева направо. Вы делаете молодцеватый шаг вперед, коротко кланяетесь всем корпусом — шея прямо, руки по швам, — потом становитесь обратно в строй. Итак, Эдгар, представляю вам первого — Святой Уинстон Черчилль. Подними шляпу, Уинни… Следующий — Святой Джордж Роуби[14]. Шею прямо, Джордж! Далее, Святой Герберт Гувер, президент США, — не путать с одноименной маркой пылесосов. Помаши платочком джентльмену, Герб! Последний — по счету, но не по значению — Святой Ханнен Суоффер[15]. Улыбайся шире, Ханнен, я никому здесь не позволю дать тебе пощечину… Вот и все, Эдгар, — помимо меня. А вот и я собственной персоной!

Хейн кивнул.

— Весьма предусмотрительно с вашей стороны, мистер Темплар, — проговорил он. Голос слегка дрогнул — в голове вдруг мелькнула идея. — Вы только ради этого пришли?

— Не совсем, дорогуша, — ответил Святой, присаживаясь на край стола. — Я пришел обсудить дела.

— Тогда, думаю, вам не нужна лишняя спешка. Меня ждут другие люди. Вы не против, если я пойду попрошу их вернуться позже?

Святой улыбнулся.

— Ну разумеется, мой милый. Но предупреждаю — посылать Змея с его ребятами в засаду, чтобы перехватить нас, когда мы будем уходить, бесполезно. Один наш друг ждет в квартале отсюда с письмом к инспектору Тилу, которого мы оба хорошо знаем. И если мы не появимся там целыми и невредимыми через десять минут, послание будет доставлено!

— Вам не о чем беспокоиться, — заверил Хейн. — Я бы не стал недооценивать ваш интеллект!

Хейн вышел — об этой ошибке он позже пожалеет. Никогда прежде он не оставлял в своем кабинете без присмотра даже союзников, не говоря уже о заклятом враге. Однако внезапное озарение на секунду вытеснило из головы все остальное. Самый умный преступник тоже рано или поздно допускает промах, причем зачастую настолько детский, что со стороны только диву даешься. Так случилось и с Хейном, но не стоит забывать, насколько загнанным в угол он себя чувствовал.

Обнаружив Змея с тремя избранными подручными в баре, Хейн поманил их к себе, подальше от ушей бармена.

— Святой и остальная его банда у меня в кабинете.

Гэннинг издал злобный вопль.

— Нет, пока обойдемся без стычки! Я хочу выяснить, что за игру он затеял. Но когда уйдут остальные четверо, сядьте им на хвост и выясните о них все, что только сможете. Возвращайтесь сюда в полночь и обо всем доложите — тогда я дам вам инструкции относительно самого Темплара.

— Когда я доберусь до этой свиньи, — ожесточенно проскрежетал Гэннинг, — он у меня…

Хейн оборвал его нетерпеливым взмахом руки.

— Подождешь, пока я с ним не закончу. Нельзя очертя голову бросаться на стену, если не знаешь, что за ней. Я скажу, когда будет можно, даже не сомневайся!

За это короткое время Святой, без малейшего смущения ухватившись за возможность, предоставленную отсутствием Хейна, тщательно обшарил его стол. Найденные в незакрытом ящике штук пять расписок Стеннерда отправились в карман. Какое невероятное легкомыслие! Затем взгляд упал на конверт с еще не просохшими чернилами. В глаза бросилось имя Шастеля, словно написанное огненными буквами. Саймон на мгновение застыл, как пойнтер, делающий стойку, потом молниеносно нацарапал что-то на чистом листе бумаги и вложил в пустой конверт. Используя оригинал как образец, скопировал адрес поразительно похожим почерком…

— Теперь я могу уделить вам часок, если желаете, — проговорил вернувшийся Хейн.

Святой обернулся с мягкой улыбкой.

— Я не отниму у вас так много времени, мой милый. Впрочем, не всем дальнейшее будет интересно, да и дела есть… Теперь, когда вы познакомились, вы не против, если я распущу свою команду?

— Нисколько, мистер Темплар.

В глазах Хейна блеснуло удовлетворение, но Святой, если и заметил, ничем этого не показал.

— Напра-во! Походным строем!.. и так далее, — отрывисто скомандовал он. — Проще говоря, дуйте отсюда!

После секундной заминки четверка с непроницаемыми лицами прошаркала за дверь. За все время, что они находились в кабинете Хейна, никто из них не произнес ни слова.

Забегая вперед, уместно будет заметить, что Змей Гэннинг и его ребята потратили впустую одиннадцать утомительных часов, следя за продавцом шнурков вразнос, уличным художником и парой шарманщиков из числа отставных солдат. Святой нанял их, заплатив по десять шиллингов каждому. Следует также упомянуть, что все четверо, собравшись в ближайшей молочной, чтобы отпраздновать неожиданный заработок, были в не меньшем замешательстве, чем квартет усердных ищеек, следовавший за ними по пятам до конца дня.

Со стороны Святого это была шутка — он обладал весьма незаурядным чувством юмора.

IX

— А теперь перейдем к делу, как сказал епископ актрисе, — пробормотал Саймон, выудив портсигар и постучав папиросой по ногтю большого пальца. — Я хочу задать вам крайне важный вопрос.

Хейн опустился на стул.

— Да, мистер Темплар?

— Что бы вы сказали, — осторожно проговорил Святой, — если бы я сообщил вам, что хочу десять тысяч фунтов?

Хейн улыбнулся.

— Я бы выразил солидарность с вами. Вы не единственный, кто не прочь их получить.

— Давайте представим, — настойчиво продолжал Саймон, — просто представим, что я сказал бы вам: если они не окажутся у меня прямо сейчас, то к инспектору Тилу отправится небольшое досье на вас, рассказывающее о верхних залах клуба и тайнах дома Ласерр? Этих сведений хватило бы на пять лет каторжных работ.

Взгляд Хейна упал на висящий на стене календарь, где передвижной красный кружок отмечал дату. Мозг взвыл на высоких оборотах. Вдруг нахлынула необыкновенная уверенность. Переведя глаза с календаря на часы, Хейн улыбнулся.

— Я немедленно выписал бы вам чек, — сказал он.

— И ваш текущий счет это позволяет?

— Все мои деньги находятся на текущем счете. Думаю, вы понимаете, что для человека моего положения крайне важно иметь возможность без проволочек обналичить состояние.

— Тогда выпишите, будьте любезны, — вполголоса произнес Святой.

Ни слова не говоря, Хейн открыл ящик стола, вытащил чековую книжку и, что-то записав, протянул чек. Темплар взял его, пробежал по листку глазами, и в них зажглись веселые огоньки.

— Вот хороший мальчик! Я очень рад, что мы обошлись без пререканий и торга. Всегда считал, что это чрезвычайно все огрубляет.

Хейн пожал плечами.

— У меня свои методы, у вас свои. Прошу вас только не забывать о времени. — Показав свои наручные часы, он постучал по циферблату коротким и толстым указательным пальцем. — Сейчас суббота, половина первого. Вы не сможете обналичить чек до девяти утра понедельника. А там — кто знает, что может случиться? Заранее предупреждаю: ничего у вас не