это было непросто. В самом деле, совсем не просто. И даже когда я встретил женщину, позже ставшую моей женой, история нашей любви тоже не получилась легкой. Вы прочитаете об этом в следующей главе, а сейчас я хочу рассказать вам о том, что стало происходить, когда я смог кое-как делиться своей неуверенностью, когда в моей жизни появилось пространство для отношений — и для моего восприятия себя, — в которых я был не только сексуальным мужчиной, но и эмоциональным, интеллектуальным, думающим, чувствующим, живым человеком. Я хочу рассказать, что случается, когда мы, мужчины, начинаем учиться измерять свою ценность не размером члена, а размером сердца.

ДОФАМИНОВАЯ ЗАПЛАТКА

Секс — непростое дело. Обычно в нем участвуют два человека, каждый с собственным опытом, историей, пристрастиями, антипатиями и эмоциональными травмами, которые сходятся вместе, чтобы соединиться наиболее эмоционально уязвимым образом. Я считаю, что секс должен создавать связь и в идеальном случае давать не только физический опыт, но и эмоциональный и духовный. Он может исцелять, радовать, веселить, настраивать на серьезный лад, даже злить, но в конце концов главное понимать: есть много видов секса, и еще больше причин, по которым люди им занимаются, так что никто и никогда не сможет описать или как-то зафиксировать способ, подходящий для каждого. Секс — это базовая потребность человека, а для некоторых еще и средство достижения цели. Благодаря этому секс — одно из самых интимных личных переживаний — тысячелетиями использовался для манипулирования, подавления и эксплуатации целых народов. И если секс кажется делом неимоверно сложным, порнография выглядит довольно просто. Как минимум, так принято думать.

Порно предлагает каждому шведский стол возможностей для реализации фантазий, снятия стресса, самолечения и достижения оргазма без использования другого человеческого существа. Но хорошо ли это для нас? Это тема для обсуждения, в котором я не хочу участвовать, так как в зависимости от способа применения яд может стать лекарством, и наоборот. Я не собираюсь бросать вызов работникам порноиндустрии или заявлять, что их не следует судить и стыдить. У каждого своя история и свои причины. Я не хочу клеймить порнографию как явление, но планирую заклеймить мои отношения с ней. Возможно, есть люди, имеющие здоровые отношения с порнографией, однако многие на это неспособны. И я один из них. Именно поэтому я могу говорить, основываясь лишь на собственном опыте и подтверждающих его исследованиях, а также на личном мнении: это нехорошо для меня и для десятков, если не сотен миллионов мужчин, тайно борющихся с нездоровыми отношениями с порно и пристрастием к нему. Это пристрастие приводит не только к росту депрессии, но и к сексуальным дисфункциям, к одиночеству, к неверности, к насилию, к унижению и к торговле людьми. Но существует немало других книг, посвященных этой теме. Моя же книга — о личном.

По моему опыту, мало кому нравится чувство, с которым они остаются после использования обычной порнографии. Конечно, есть кайф от сексуального возбуждения и расслабление, наступающее в результате оргазма, но ощущение, о котором я говорю, приходит чуть позже. Это спад, следующий за подъемом. Мне в целом не нравится, как я себя чувствую, когда смотрю порно, не говоря уже о том, что происходит далее, и это делает мою тягу к нему более странной и запутанной и беспокоит меня.

Хочу уточнить: я специально употребляю слово «использование», описывая просмотр порно, потому что, по-моему, именно это я и делаю. Я использую порно. Есть причина, по которой порносайты и порнографы прибегают к определенным приемам и тактикам (например, к принципам случайного вознаграждения), чтобы удерживать людей на своих сайтах часами напролет. И по которой они создают сайты и контент, нацеленный на все более и более молодых мужчин и мальчиков. В 2008 году с порнографией были знакомы 14% детей до тринадцати лет, а к 2011 году цифра возросла до 49%, и она будет расти, пока мы бездумно оставляем все более и более юных детей наедине со смартфонами и планшетами. То же самое мы наблюдали с табачной индустрией: прежде — с сигаретами, а теперь — с вейпингом. Чем раньше индустрия приобретет клиента, тем дольше будет получать с него прибыль. Как и табак, алкоголь, наркотики, азартные игры и даже видеоигры, порно провоцирует выброс дофамина в мозг, создавая новые нейронные связи.

Поделюсь своим пониманием того, как это работает. По сути, наш мозг устроен как суперкомпьютер, постоянно перерабатывающий информацию со скоростью света. В мозге есть такая штука, как «центр удовольствия» — сложная система, выпускающая в кровь химические вещества, благодаря которым мы чувствуем себя хорошо или плохо, в зависимости от ситуации. Это как дать человеку печеньку, когда он сделал что-то крутое. У собак тоже есть такой центр, поэтому самый простой способ дрессировки — каждый раз награждать животное вкусняшкой за что-то хорошее. Так Павлов приучал собак выделять слюну по звонку; это называется «условный рефлекс». Наш мозг делает то же самое, но для него «вкусняшка» — то самое химическое вещество, дофамин. Дофамин прекрасен, так как он приносит нам быстрый кайф, и мы хотим повторять и повторять то, что вызвало выработку дофамина, — он как печенька для собаки, но вместо собаки здесь мозг. Этот механизм помогает нам выживать и совершать правильный выбор, чтобы в идеале человеческая раса продолжалась, именно поэтому секс — сильнейший стимул для центра удовольствия нашего мозга.

Чтобы объяснить, какую роль играет дофамин в формировании нейронных связей, часто используют аналогию с прогулочной тропой в лесу. Пока мозг не вознаградил вас за что-то, тропинок в лесу нет и вы не можете идти. Но как только вы позволяете мозгу попробовать то, что ему нравится, он награждает вас дофамином, и это побуждает вас к повторению действия. Дофамин подстрекает ваш мозг, образно говоря, прорубать тропу через лес, чтобы вы чаще делали приятные вещи, которые ему нравятся. Он хочет, чтобы вам стало проще получать удовольствие, и потому стимулирует вас еще больше гулять. Но ученые обнаружили, что не все дофаминовые награды одинаковы: некоторые «вкуснее» других. Что дает мозгу самую большую дофаминовую конфету? Секс.

Итак, мы представили себе нейронную связь в виде тропинки. Исследования показывают, что тропы, которые мы формируем для секса, не прорубаются топором, а прокладываются гусеницами огромного трактора, сносящего все на своем пути. Для мозга чем тропа шире, тем с большей вероятностью вы захотите пойти по ней и посмотреть, что там, и тем сложнее вам будет остановиться. Именно поэтому сексуальные травмы так тяжелы и так трудно преодолеть их последствия. Для тех, кто