– Он мальчик взрослый, всё поймет. А это мой номер телефона на карточке. Звони, хорошо?

Киваю еще раз и улыбаюсь.

– Спасибо, капитан Назо!

Публий вздыхает совсем тяжко и подает руку, помогая встать с кушетки.

– Иди, генерал уже заждался.

Киваю на прощание и убегаю совершенно счастливая.

Нахожу Наилия на кушетке возле лифта с гарнитурой и за неспешным разговором. Увидев меня, генерал прощается с собеседником и поднимается на ноги. Вспоминаю про высохшие слезы на глазах. Воды нет, а краснота осталась. Пытаюсь замаскироваться широкой и беззаботной улыбкой, но Наилий берет за руку и тянет к лифту со словами:

– Не здесь, давай дойдем до машины.

Еще одно чудо инженерной мысли я узнаю даже через стеклянный фасад медцентра. Других машин такого класса на парковке просто нет. Черный монстр с агрессивным дизайном и панорамным остеклением. С чересчур длинным и раскосым разрезом фар, напичканный электроникой настолько, что светится изнутри ярморочными огнями, едва Наилий заводит его с брелока. Двери плавно и бесшумно открываются вверх, как в катере.

– Пафосно, не правда ли? – с усмешкой спрашивает генерал. – Не поверишь, не моя. Рэм прислал вместе с водителем. В салоне всего два кресла, поэтому лейтенанта я отпустил. Садись.

Чувствую себя неуклюжей медведицей и вспоминаю красавиц с экрана телевизионной панели. Как закутанные в шелка дариссы грациозно опускаются на сидения подобных машин. Никогда не испытывала трепета перед роскошью. Кожаная обивка ледяная, а через полчаса езды наоборот разогреется, заставляя одежду липнуть к телу. Но что только не готовы вытерпеть женщины ради демонстрации своей успешности. Они как летящие к планете метеоры – горят ярко, но недолго.

– Дэлия, что сказал Публий? – хмуро спрашивает генерал, усаживаясь за руль и закрывая двери. Вздрагиваю, отвлекаясь от рассматривания табло с информацией о состоянии всех систем автомобиля.

– Паническая атака, ничего серьезного.

– У Публия серьезны только проникающие ранения в брюшную полость, – ворчит Наилий, – что делать с паникой?

– Терпеть, – вздыхаю я и пересказываю стандартные рекомендации, – поменьше нервничать, гулять на природе, вовремя ложиться спать, выпив перед этим снотворное и успокоительное. Через цикл или два пройдет.

Полководец кивает на каждое слово, и недовольство медленно превращается в гнев.

– Бред. Слишком просто. Задыхаться во сне от увиденных кошмаров даже мне не доводилось. А я генерал и в бездну заглядывал чаще тебя.

Молчу, не зная, что сказать. Слабая надежда не оправдалась. Жаль, что единственный мудрец, хорошо разбирающийся в сновидениях, сидит в карцере, обвиненный в покушении на жизни двух генералов. И судя по сказанному второпях обещанию избавить от кошмаров, надеется на мою помощь. Утопающий хватается за соломинку. Но если Марк и Наилий не примут условия сделки, то от казни двух мудрецов ничего не спасет. Их жизни отнимут с такой же легкостью, как до этого пытались они.

– Значит, тебе нужно успокоиться и больше не волноваться, – резюмирует Наилий, – хорошо я понял. Совместим традиционный подход со способностями мудрецов.

Оборачиваюсь к нему с распахнутыми от удивления глазами. Слова вопроса про Сновидца складываются в сознании, но я так и не успеваю его задать.

– Если станет совсем плохо, поедешь к Аттии, – заканчивает мысль генерал, – я оценил ту спокойную ночь. А сегодня ждать кошмаров? Может быть, мы зря не остались у Марка в секторе?

Опускаю глаза, увлеченно рассматривая сложенные на коленях руки. Вместо событий прошедшего дня вспоминается наш разговор в доме Аттии. Моя обида на генерала, за то, что не позволил остаться. Поэтесса когда-то сказала, что я не умею прощать. Нанизываю боль бусинками на нитку и везде ношу с собой. Не очень мудро и совсем не правильно. Давно нужно было выкинуть эти бусы. Именно они, а не Юрао – мои духи-паразиты и пьют меня бесконечно.

– Таких кошмаров как вчера больше не будет, – тихо говорю я, – поедем домой.

Генерал смотрит внимательно и медлит. Он не отвечал, а я не спрашивала, что теперь могу считать своим домом: закрытый военный центр, из которого меня забрал Флавий, взорванную резиденцию в горах, дом матери, оставленный шесть циклов назад? Все мои вещи – синее платье и вязаный свитер. Вся моя жизнь – бесконечный побег.

– В особняк, – уточняю я, а Наилий едва заметно выдыхает и улыбается. Рад, конечно же. Генерал заводит машину и аккуратно выруливает с парковки. Стрела медицинского центра остается позади, а я рассматриваю Равэнну на исходе дня. Еще не все зажглись фонари и вывески баров. Еще нет праздной суеты яркой ночной жизни и можно спокойно наблюдать, как алый диск светила не спеша садится за горизонт. В машине тихо, слышно только шорох шин по асфальту и ворчание двигателя. Наилий выезжает в пригород, сворачивая с автострады на боковую дорогу. Дома становятся ниже, меньше и через несколько минут исчезают совсем. Две лесополосы слева и справа принимают дорогу в объятия, а генерал включает дальний свет. Считаю расстояние по флажкам-указателям. Далеко живет Его Превосходство от столицы.

К воротам на территорию особняка подъезжаем ночью. Наилий голосом подтверждает свой доступ и его вежливо приветствуют дома. В свете фар только дорожка и ухоженные кусты, но за парком из темноты выплывает громада особняка. Во всех окнах горит свет, рисуя вместе с выступами, карнизами и балконами неповторимый геометрический узор. Простой, лаконичный и прямоугольный. Я вижу силуэты цзы’дарийцев у главного входа. Наверное, охрана выстраивается коридором. Генерал паркуется у ступеней и выходит первым, чтобы подать мне руку. Покидаю машину под пристальным взглядом майора. Его острый загнутый к низу нос похож на клюв хищной птицы. Впечатление усугубляют маленькие глаза и лысая голова. Стервятник.

– Ваше Превосходство.

– Рэм, сканер на въезде не сработал, – недовольно сообщает генерал.

– Я приказал отключить на время, – хрипло докладывает майор, – предполагал, что с вами будет посторонний. Не хотел беспокоить досмотром.

На меня не смотрит принципиально, будто я мебель или тщательно подстриженный куст. Расправляю плечи и поднимаю подбородок выше.

– Доступ дариссе Дэлии оформи во все помещения завтра к утру, – распоряжается Наилий.

В полумраке не различаю цвет глаз Рэма, зато хорошо угадываю презрение и злобу. Они ощущаются жгучими специями на языке. Готова поклясться, что сейчас майор мысленно называет меня чем-то хуже, чем просто любовница. Но на приказ генерала смиренно кивает.

– Будет сделано, Ваше Превосходство.

– Личные данные запроси с объекта ди два лямбда пять, – добавляет Наилий, – мудрец Мотылек.

Рэма будто током бьет. Он наклоняет голову, свирепо глядя на меня исподлобья. Лучше бы считал легкодоступной женщиной. Сейчас от его ненависти меня тошнит. Сил смотреть привязки по-прежнему нет, поэтому я всего лишь вытягиваю спину.