– У нас внеплановая проверка, Ваше Превосходство? – вкрадчиво спрашивает Рэм.

– Нет, но могу устроить, – раздраженно обещает генерал и берет меня под руку. Начальник службы безопасности бледнеет и поджимает губы в нитку. А я впервые ощущаю что-то похожее на торжество. Охранники в живом коридоре пронзают изучающими взглядами не хуже сканера на досмотре в аэровокзале. Не хочу думать, знают ли они о мудрецах, не хочу гадать, сколько женщин Наилий привозил в свой особняк. Тот еще террариум, судя по прохладной встрече. Интересно, а дети генерала пятой армии тоже живут вместе с ним, как дети Марка? Подозреваю, что могу оказаться младше многих. И с трепетом жду ехидных усмешек и ядовитых «матушка» мне в спину.

Убранство комнат на первом этаже особняка я увидела еще с улицы. Панорамные окна без занавесок удивляют и смущают. Стоит кому-нибудь любопытному залечь с биноклем в кустах и вся личная жизнь обитателей дома как на экране телевизионной панели. Доберусь до спальни и первое что сделаю – повешу покрывало вместо штор. Ощущение, что я вернулась в горную резиденцию, не покидает. Та же массивная квадратная мебель, непрактично обитая не кожей, а текстилем. Светильники причудливых форм, паркет из палисандра, любимое дизайнерами деление на зоны с помощью окраски стен в разные цвета. К третьей комнате уныние охватывает от безрадостной гаммы. Черно-белое царство лишь иногда разбавляется темно-синим или темно-зеленым. Радужных и веселых оттенков генерал не любит?

– Весь третий этаж мой, – рассказывает Наилий, – Замок установлен только на главном и запасном выходах. Внутри можно перемещаться свободно. Чувствуй себя хозяйкой.

Смущенно опускаю глаза и гадаю, сколько недель потребуется, чтобы хотя бы выучить расположение комнат.

– И помни, что для всех бытовых проблем есть виликусы. Рядовые, занятые уборкой, стиркой, приготовлением пищи, – генерал замедляет шаг и смотрит в глаза. – Я не запрещаю тебе бывать на кухне и в других хозяйственных помещениях, но не хочу, чтобы моя женщина тратила на это время.

– Чем же мне тогда заниматься?

Вопрос звучит сам собой, а Наилий в ответ лукаво улыбается. Намек понятен, но он продолжает.

– Ты мудрец. Работай, учись. Все, что понадобится, спрашивай у меня или Флавия. Либрарий живет здесь же на втором этаже, как Рэм и другие офицеры. Знаю, что у генералов так не принято, но три этажа для меня слишком много.

Наилий широким жестом обводит помещение. Огромное, заполненное светом и почти пустое. Мебели мало, я бы даже сказала, что её нет. Белые шкафы с глухими дверцами, напольные светильники и стол в центре в окружении десятка стульев с низкими спинками. Совещания здесь проводят?

– Хорошо, постараюсь не нарушать ритма жизни особняка, – тихо говорю в ответ, – не волнуйся за меня. Скучать не буду и путаться под ногами тоже.

Наилий хмурится, но молчит. Берет за руку и ведет дальше. Поднимаемся по широкой лестнице наверх. Ступени из темного стекла словно висят в воздухе. Не могут они удерживать наш вес, едва касаясь краями стен. Ступаю и боюсь упасть, цепляясь за локоть генерала. Наилий открывает замок двери третьего этажа и у меня в груди ёкает. Мой дом. Повторяю, катая слово ягодой на языке, пробую на вкус и прислушиваюсь к ощущениям. Странно. Ничего. Все та же выстуженная чистота и стерильность интерьера с обложки журнала. Прихожая, где мы разуваемся, гостиная с камином и телевизионной панелью, спальня с кроватью, застеленной темно-синим покрывалом – нарисованные в графическом редакторе модели, лишенные индивидуальности. Ищу глазами хоть что-нибудь говорящее о том, что Наилий здесь живет. Забытую на спинке стула рубашку, вещмешок в углу, хотя бы планшет на тумбе, но нет. Чисто, прибрано, безлико. И ненавистное окно во всю стену фасада. На улице ночь и даже силуэтов деревьев в парке не видно. Молча снимаю покрывало с кровати и решительно иду к окну.

– Что ты хочешь сделать? – удивленно спрашивает генерал.

– Спрятаться от посторонних глаз.

Прикусываю нижнюю губу и думаю, где достать гвозди с молотком и можно ли их вбить в стену.

– Покрывалом? – смеется Наилий. – Ты его на окно вешать собралась?

Решительно разворачиваюсь и морщу лоб.

– Да, а как иначе?

Генерал садится на кровать, достает из кармана планшет, водит пальцами по экрану, а стекло в окне темнеет до насыщенного синего оттенка, отражая моё удивленное лицо.

– Электрохромное стекло, – поясняет Наилий, – прозрачное, пока под напряжением, но стоит выключить, становится матовым. Управляется с планшета, либо справа от тебя есть выключатель.

Должно быть, вид у меня глупый и растерянный, но генерал перестает улыбаться и зовет:

– Иди ко мне. Вместе с покрывалом.

Дую губы, но медленно приближаюсь к кровати. Генерал ждет пока между нами останется один шаг, резко встает, хватает меня в охапку и роняет на кровать. Смеюсь от хулиганской выходки, но недолго. Мы наслаждаемся первым за день пьянящим поцелуем. Веду ладонями по плечам генерала, задевая нашивки на комбинезоне, обнимаю за шею, но он отстраняется.

– Окно – не самая большая проблема. В спальне две камеры и обе включены. Посмотри под потолок. Видишь, подмигивают красными огоньками?

Действительно камеры. Частично спрятаны за прямоугольную конструкцию на потолке, но бдят без устали. А где-то внизу в комнате охраны за нами следит Рэм или его подчиненные. Желание раздевать Наилия и даже просто спать здесь пропадает мгновенно. Дергаюсь, чтобы выбраться из-под тела генерала, но он прижимает крепче.

– Подожди, успокойся. Один звонок. Только уши закрой.

Подчиняюсь, прижимая ладони к голове, а генерал достает из кармана гарнитуру. Зло шипит в переговорное устройство, а до меня доносятся обрывки ругательств вместе с именем начальника службы безопасности. Через несколько мгновений красные лампочки гаснут. Наилий прячет гарнитуру и кивает, что можно слушать.

– Для кого-то паранойя – профессия, – виновато улыбается он.

Прогоняю образ лысого стервятника из головы, желая на прощание сдохнуть когда-нибудь от любопытства. Смотрю, как генерал кладет планшет на тумбочку и во мне просыпается озорство. Чтобы обжить комнату в ней нужно раскидать вещи. Желательно забросить что-нибудь на шкаф или повесить на люстру. Расстегиваю молнию военного комбинезона, вспоминаю, что в карманах могут быть другие гаджеты и решаю пощадить. Медленно спускаю черную ткань с плеч, но Наилий нетерпеливо выбирается из формы сам. Быстро и легко. Дергает липучки рубашки, и я едва успеваю её отобрать и зашвырнуть всё-таки под потолок. Он вынимает меня из платья и на покрывало падает карточка Публия вместе с квадратной упаковкой. Генерал смотрит на неё с недоумением.

– Капитан Назо сказал отдать тебе, – говорю и почему-то краснею. Понятия не имею, что там, но предчувствие странное. Наилий вздыхает, кивает и откладывает карточку с упаковкой в сторону.

– Надо, значит надо, – шепчет генерал. Чувствую вес его тела, прикосновения рук и поцелуи. Жадные, ненасытные, будто мы не виделись много циклов. Ночная прохлада уходит, на прощание скользнув дыханием ветра по обнаженному бедру. Наилий следом ведет рукой, ласкает и подхватывает под спину, чтобы раскрылась и обняла ногами. Распахиваю глаза под звук разрываемой упаковки. Не успеваю разглядеть, как генерал прячет это между нами. А потом я снова краснею и зажмуриваюсь. Хорошо, что не стала расспрашивать. Он упирается в меня, и я забываюсь. Выгибаюсь со стоном, прижимаясь крепче. Горячий, твердый и весь мой. Пью поцелуи, дышу с ним одним воздухом. До безумия, до пелены перед глазами. Хочу так, что готова кричать. Почти насаживаюсь на него сама, но Наилий опережает. Заполняет собой без остатка. Плавно и нежно. Раскачивается, входя в ритм. Стонет сам так тихо и возбуждающе. Мы падаем в эту бездну вдвоем. Всегда вверх. Не выходя из кольца рук, ощущая жар и сладкую боль. Томительную, невозможно прекрасную. Генерал целует в шею, шепчет, как сильно любит, гася свою ярость, не давая демонам вырваться наружу. Я слышу наш ритм выдохами на каждый его толчок. Все чаще и все глубже. Еще и еще. Пока тело не начинает молить о разрядке. Наилий вжимает в кровать и почти кричит. Судорога накрывает волной, лишая остатков сил, погружая во тьму. Туда, где нет никого кроме нас, и только сердце отсчитывает удары. Генерал перекатывается на спину, укладывая меня на грудь. Осторожно убирает с моего лица пряди волос. Ловит губами кончики пальцев, когда пытаюсь погладить по щеке и улыбается.