Когда Огюстэн, потерявший сознание при ударе о землю, пришел в себя, он увидел, как над ним озабоченно склонились Гриффин и охранники. Они боялись, что он серьезно ранен или даже убит, но, к их удивлению, очнувшись, он попытался встать. Правда, безуспешно. Они подняли его и, не особо церемонясь, засунули в кузов пикапа. Он чувствовал сильную боль в голове, груди и бедре. Его ужасно затошнило, и он повернулся на бок, думая, что его вот-вот вырвет. Но приступ неожиданно прошел, и он снова лег на спину, разглядывая стоявшего над собой охранника.

— Если вы сломали мне мотоцикл, ублюдки… — с угрозой произнес он.

Охранник улыбнулся и отвел взгляд. Они свернули с дороги и переехали по насыпи через канал. Тупая боль сменилась острой. Машина остановилась у невысокого кирпичного строения. Гриффин вылез, открыл ключом стальную дверь и распахнул ее. Огюстэн постанывал от боли, когда его вытащили из кузова и перенесли в дом. Несколько молодых людей наблюдали за этой картиной, явно довольные, что он получил по заслугам. С ними находилась угловатая светловолосая женщина, наверняка та, которую он мельком видел в машине Гриффина вчера вечером. На ее лице был написан ужас.

Его бросили на полу между пустыми стеллажами и рабочим столом. Дверь с треском захлопнулась, оставив его почти в полной темноте, и он услышал, как в замке поворачивается ключ. Какое-то время он лежал не шевелясь, едва не плача от боли. Он просунул под рубашку руку и пощупал ребра. Похоже, переломов не было, просто сильный ушиб. Он вспомнил, как в детстве прыгнул в водопад, под которым оказалось очень мелко, и как радовалась мать, что у него оказались такие прочные ребра. Он попытался встать на ноги и сдержал крик боли, радуясь, что может себя контролировать. Он почувствовал себя настоящим мужчиной и обрадовался — этого ощущения он не испытывал уже очень давно. Прихрамывая, он добрался до двери. Похоже, стальная, судя по тому, какая она холодная. Изнутри на поверхности не обнаружилось ни ручки, ни шляпок болтов.

Через несколько минут снаружи послышались шаги и звук ключа в двери. Дверь открылась, и в ярких лучах заходящего солнца ему удалось разглядеть в проеме только три силуэта. В комнате включили свет, и зажглась простая лампочка, висевшая на проводе под потолком. Двое вошли, а третий остался снаружи, закрыв за ними дверь.

Огюстэн моргал, стараясь привыкнуть к свету. Эти двое оказались Гриффином и светловолосой девушкой, державшей поднос с медикаментами.

— Ну, вот он! — произнес Гриффин, складывая руки на груди.

— Верните мне бумажник, — сказал Огюстэн, — и телефон. — Даже произнося слова едва слышно, он почувствовал, как в груди все разрывается.

— Само собой, — хмыкнул Гриффин и повернулся к женщине: — Итак? Ты сказала, что хочешь его осмотреть.

Она поставила поднос на землю. Нескладная, кожа да кости, с птичьими чертами лица. Она знала об этом и под его взглядом чувствовала себя явно неловко. Бледная веснушчатая кожа, блестевшая от обильно нанесенного крема от загара. Простой серебряный крестик, висевший на цепочке вокруг тонкой шеи. Она немного отступила назад и слегка наклонила голову, чтобы упавшие волосы прикрыли лицо.

— Вы кто, черт возьми? — с вызовом спросил Огюстэн.

— Я пришла вас осмотреть, — ответила она. — Это не займет много времени.

— Осмотреть меня?

— Убедиться, что ничего не сломано и не разбито. — Она нахмурилась, видимо, заметив его французский акцент. — Вы понимаете, что означает «не разбито»?

— Да, — язвительно отозвался Огюстэн. — Я понимаю, что означает это слово. А если разбито?

Она бросила вызывающий взгляд на Гриффина.

— Тогда я отвезу вас в больницу.

«Так, так, так», — подумал Огюстэн. Он приставил руку к боку, вздрогнул и с трудом выдохнул.

— Я думаю, что у меня наверняка что-то разбито.

Девушка коротко хихикнула и приложила ладонь к губам, словно застеснявшись какого-то своего поступка. Неожиданно для себя самого Огюстэн почувствовал к ней симпатию.

— Так вы — доктор? — поинтересовался он.

Она отрицательно покачала головой:

— Не совсем. Нет.

— Но меня сбила машина, — запротестовал он. — У меня могут быть серьезные повреждения. Мне нужен…

Раздался стук, и из-за двери высунулась коротко стриженная голова молодого парня.

— Что еще? — раздраженно спросил Гриффин.

— Звонят из авиакомпании, — ответил юноша. — Хотят поговорить с вами.

— Я занят.

— Кредитная карточка на ваше имя, сэр. Они хотят с вами поговорить.

Гриффин раздраженно вздохнул — начальник оказался в ловушке своей собственной значимости.

— Осмотри его и сразу уходи, — бросил он женщине. — И не позволяй с собой разговаривать.

— Хорошо, — согласилась она.

— Рамиз дежурит на улице. Если возникнут проблемы, просто крикни и позови его. Он знает, что делать.

— Ладно.

Дверь закрылась, и в замке повернулся ключ. Огюстэн улыбнулся женщине.

— Ну что же, — сказал он, потирая руки, — займемся осмотром?

Первые пятнадцать минут езды Нокс боялся, что Петерсон его заметит. Но чем дольше они ехали, тем он больше успокаивался, и ему приходилось напоминать себе, что всего в нескольких футах сидит человек, уже дважды пытавшийся его убить.

Насколько он мог судить, они ехали по оживленной и хорошей дороге. Судя по лучам заходящего солнца, они двигались на юг. Наверное, в Каир, подумал он, хотя и представить не мог зачем. Часа через два Петерсон неожиданно резко затормозил, и Нокс по инерции подался вперед, стукнувшись о задние сиденья. Они свернули в сторону и остановились. Петерсон вылез из машины и отвернул крышку бензобака прямо у головы Нокса. Послышался звук заливаемого бензина. Крышку завинтили на место. Шаги по мостовой. Нокс, едва дыша, осторожно выглянул и увидел Петерсона, входившего в помещение заправки, чтобы расплатиться. Он перелез через спинку сиденья, намереваясь вылезти, но его взгляд упал на листки, лежавшие на пассажирском кресле. Сверху была распечатка из журнала раскопок Гейл, потом ее фотография с двумя археологами из команды Фатимы. Он похолодел и взял последний листок. Еще одна распечатка из сайта, на этот раз со схемой проезда к комплексу Фатимы в Гермополисе. Так вот в чем дело! Петерсону не давала покоя мысль о том, что в ноутбуке Гейл остались фотографии.

Стукнула дверь. Нокс выглянул и увидел возвращающегося Петерсона. Времени и возможности вернуться на прежнее место уже не было. Он успел нырнуть под сиденье водителя, и Петерсон сел за руль.

— Люди из авиакомпании, — сказал Огюстэн. — Вы куда-то уезжаете?