печенью.

65 Остоялася рука нынче во первой во раз.

Еще хочет бы колоть его груди белые,

А рука нынь остоялась во второй тут раз.

И тогда бы нынь старо́й да выговаривал:

«Ты бы чей, молодец, как именем зовут,

70 Именем-то зовут да величают по отечеству?

Ты скажи-ко-ся, удалой доброй молодец,

Ты какого бы отца, которой матери?»

Говорит Сокольник таковы слова:

«От того же я от моричка от синего,

75 От того бы от камешка холодного,

Я от той же матери Златы́горки».

Говорил бы старо́й таковы слова:

«Абы ты мне-ка сынок родной.

Воевали да мы с твоей родной матушкой,

80 Со Комбри́галкой, твоей да родной матерью».

Ну и стал тут Илья да со белы́х грудей,

Целовал тут детинушку в уста саха́рные.

Распрощалися тогда, тут разъезжалися.

Как поехал бы Сокольник да в свою сторону,

85 А Илья бы поехал назад в крепость ту.

Ведь он поехал тут Сокольник, добрый молодец,

Осержается удалый добрый молодец:

«Как бы этот-то зовет мать б...кою,

Да меня-то называет верно вы....ком».

90 Он поехал нынь к родимой своей мамоньке.

Он приехал нынь, детинка, к родной матери,

Говорит тогда бы мать ему да таковы слова:

«Ты бы видел же, дитя, да старого, седатого?»

Отвечает ей удалый добрый молодец:

95 «Да и видел я верно стара седатого,

Он зовет верно тебя нынче б...кою,

Величат меня да как бы вы....ком».

Говорит детине мать да таковы слова:

«Да не пустым ведь он, детинка, да похваляется:

100 Верно, было дело так, верно солучилося».

Тут детинушка схватил свою да родну матушку,

Он схватил-то ее и живота лишил.

И он поехал опять где-ка в ту сторону,

Да где-ка в крепости живет Илья бы Муромец.

105 Он и хочет-то опеть с ним да повидатися,

Он и хочет его бы живота лишить.

Он и долго ли ныне ехал ли, коротко ли —

Вот и едет мимо их, да их ничем зовет,

Он ничем-то зовет, да их в ничто кладет.

110 Вот и смотрит старо́й да во все стороны,

Говорит бы старо́й да таковы слова:

«Он заехал к нам, собака, во чисто́ полё,

Верно, тот был удало́й да добрый молодец».

Он садится Илья нынь на добра́ коня,

115 Уж берет себе приправу да богатырскую.

И как съезжаются уда́лы да добры молодцы.

От и спрашиват старо́й да Илья Муромец:

«Ты куды же нынче едешь, да куды путь держи́шь?

Или едешь ты, детинушка, биться-ра́титься?»

120 Говорит ему Сокольник таковы слова:

«Да, хочу я бы нынче да биться-ратиться,

И хочу бы у тебя да голову́ сложить».

Ну бы съехались ребята друг со дружкою,

Они билися тут теперича, сохватилися,

125 Они бы тут штыки да нынь поло́мали,

Они вострые сабельки повыщербили,

Они палицы буё́вые поломали же.

Тут скакали бы ребята да на сыру землю́,

Они стали бы биться в рукопашный бой.

130 Дак у старого рука тут промахнулася,

Как бы левая нога да бы подвернулася,

Тут упал бы старо́й да на сыру землю́,

Тут зашел бы Сокольник ему да на белы́ груди́,

Он вот хочет бы пороть его груди белые,

135 Еще хочет бы мешать бы кровь со печенью.

Вынимает нынче бы детинушка булатен нож,

Он и тыкнул ему-то во белу грудь.

Подхватил бы нынь тут его да как бы чуден крест.

Тут взмолился старо́й да Илья Муромец:

140 «Ты ли ой еси, создатель ты небесный же,

Пресвятая божия матерь богородица,

Ты не выдай меня собаке на пору́ганье».

Тут бы вдруг ему силушка случилася,

Он бы оправился да нынче, Илья Муромец,

145 Он схвостнул детинушку да с бело́й груди,

Заходил-то ему сам на груди белые,

Вынимал бы теперь да он булатен нож,

Попорол бы теперь да груди белые,

Помешал его нынь кровь со печенью.

(А и всё, больше нету).

68

ДОБРЫНЯ И ЗМЕЙ

*Да бывало Казань слободой была,

Ныне Казань — славным городом.

Да во Казани был Микитушка,

Он, Микита, девяносто лет.

5 Всё до смерти он наказывал,

Своей жены младой наговаривал:

«Ты останешьси беременной,

У тя родится чадо милое,

Чадо мило, единакое,

10 Нарекем именем Добрынюшкой,

Да Добрынюшкой Микитичём.

Когда будет он на возрасте,

Да он будет на во́злете,

Он заможет конем владать,

15 Он конем владать, копьем шурмовать,

Он захочёт бы за охотою,

За охотою погулятисе,

Да бы съездить во чисто́ полё —

Не давай благословеньица

20 Ему ездить во чисто́ полё,

Да выезжать за охотою.

Ну хошь и дашь ему благословеньице

И не дашь благословеньица —

Он захочет он бы ездить же,

25 Он ведь съездить во чисто́ поле.

Он найдет он дороженькю,

Всё дороженькю широкую,

По которой я бы ездил нынь.

В ширину бы́ла вот коса́ сажень,

30 В глубину как до пояса.

Чтой нападут жары-ма́ревы

Как бы те большеле́тные,

Как захочет он купатисе,

Он захочет нырятисе.

35 Всё пусть не ездит нынь к Оки-реки:

Да река Ока зла-относлива,

Отнесет его, Добрынюшку,

Отнесет за перву́ струю,

Отнесет за другу́ струю,

40 Как ко тем горам высокиим

И горам Сорочинскиим.

Тут приле́тит змея к нему,

Она хочет его целко́м бы съись,

И целко́м когда съись, в хобота складёт,

45 Где-то он пущай сорвет полынь-траву,

Да полынь-траву горкюю,

Он сплетет ныне пле́точкю,

Он бы пле́тку троепрядную,

Троепрядну, троехвосткую,

50 Ён тогда нырнет во быстру́ реку́,

(Так или этак змея вишь ты людоедная хочет его сгро́мать: «Целко́м, — говорит, — я тебя хочь сгромать,