Когда он подъехал к входу в самую солидную гостиницу города, глаза стоящего у дверей швейцара чуть не вылезли на лоб.

— Это… вы к нам? — вопросил он.

— Это я к вам, — сказал Макаренко, вылезая из машины. — У тебя что, базедова болезнь?

— Что у меня, простите?

— Прощаю. Кончай глаза таращить, давай, помогай-ка лучше диван отвязывать.

На лице швейцара отразилась гамма переживаний. Судя по плечам и манерам кандидата в постояльцы — вселяться приехал крутой бандит. Судя по машине и дивану — лох распоследний. Что делать — непонятно. То ли действительно кинуться приказание выполнять и огрести солидные чаевые, то ли охрану вызывать. Хотя, пока охрана прибежит, можно вместо чаевых огрести что-нибудь другое…

— Да я здесь не за этим… Я дверь открыть…

— Ну и хрен с тобой, — проворчал Макаренко, взваливая огромный диван на плечо. — Коль больше от тебя ничего не дождешься, держи дверь. И посмотри, чтоб из машины ничего не сперли. Я теперь у вас тут солидный клиент, однако.

С диваном на плече он зашел в шикарный вестибюль гостиницы. Простреленная и добросовестно залатанная докторами нога под весом дивана, слава богу, вела себя прилично.

«И даже если бы и неприлично, — мелькнула мысль. — Впервой что ли? На войне как на войне».

Дама на ресепшене как раз собиралась поправить очки в дорогой роговой оправе, но при виде Макаренко застыла на середине движения.

— Вввам кого?

Набычились и приподнялись с кожаных кресел два охранника…

— Мне в триста двенадцатый, — весело сказал Макаренко.

— В триста…

Что-то щелкнуло в голове дамы. Она закончила движение, взялась за дужку очков, наклонилась над журналом…

— Ах, в триста двенадцатый?

Дама вышла из ступора и расплылась в улыбке. Теперь, если бы даже у Макаренко выросли крылья и клюв, это не имело бы никакого значения.

— Проходите, проходите.

— Документы в кармане, — качнул головой Макаренко. — Сами возьмите. Диван снимать не буду. Обратно ставить — такой геморрой.

— Нет, нет, ничего не надо.

«Ай, какой авторитетный моджахед, — подумал Макаренко. — Умеет произвести впечатление».

Дама выпорхнула из-за дубовой стойки ресепшена.

— Прошу за мной. Только, боюсь, ваш диван в лифт не поместится…

В лифт диван, действительно, не влез, а триста двенадцатый номер был на третьем этаже. Макаренко порядком взмок, пока по лестнице дотащил до двери номера свое имущество.

— Вы бы могли воспользоваться услугами носильщиков, — прощебетала дама, протягивая странному клиенту ключи от номера.

— Да ладно, не привык я как-то…

— Ничего страшного, привыкнете. Располагайтесь, я распоряжусь, чтобы остальные ваши вещи доставили снизу. И позвольте ключи от вашей машины.

— Это еще зачем? — насторожился Макаренко.

— Наш служащий отгонит ее на стоянку, и я тут же принесу вам ключи обратно.

— Нет уж, я сам как-нибудь, — решительно сказал Макаренко. — А насчет доставки вещей — смотрите, как бы ваши носильщики папами не стали.

— У вас там еще один диван? — Дама вздернула брови над очками.

— Хуже, — сказал Макаренко. — Гораздо хуже.

…Когда доставка остальных вещей была закончена, Макаренко, глядя в несчастные глаза носильщиков, расщедрился и отслюнил каждому по долларовой купюре. Носильщики переглянулись, спрятали деньги в карманы и молча ретировались.

— Хмм… И спросить не у кого, много дал или мало, — проворчал Макаренко, обводя взглядом свое новое жилье. — А диванчик-то мой здесь явно не в тему…

Номер был роскошный. Громадная кровать под балдахином в спальне, кожаные диваны по углам гостиной, письменный стол под старину с компьютером и письменным прибором красного дерева на нем в кабинете, огромный телевизор «Sony»…

— Вот значит как живут наемники иностранного капитала, — задумчиво сказал Макаренко. — Ага, здесь еще и кухня имеется…

В огромной кухне было все, о чем можно только мечтать, — мебель, холодильник — тоже совсем не «Бирюса», микроволновка, еще один телевизор поменьше, современная плита и куча разных приборов непонятного назначения.

— Да уж. В такой кухне не только готовить, в такой кухне жить можно, — сказал Макаренко, открывая дверь холодильника. — Батюшки, обо всем позаботились моджахеды!

Холодильник был доверху забит продуктами. Макаренко вытащил пластиковую бутылку «Аква минерале», сковырнул пробку, приложился…

— Так, вода настоящая, — констатировал он, утираясь рукавом. — Стало быть, не сплю.

В кармане зазвонил мобильник.

— Точно не сплю, — поморщился Макаренко. — Никак, старый душман?

Но это был вовсе не седой предводитель горного воинства.

— Это Алена, — сладким голосом проговорила мобила. — Мы сегодня идем в клуб?

— Почему бы и нет, — сказал Макаренко, ставя бутылку обратно в холодильник. — Говори, куда за тобой заехать и во сколько…

* * *

Он не отъехал от гостиницы и полкилометра, как руль резко дернуло вправо.

— Ч-черт!!!

Макаренко заглушил двигатель и вылез из машины. Так и есть, правое колесо пробито ржавым гвоздем.

Андрей с подвывом вздохнул и открыл багажник.

— Вот так и бывает, — ворчал он, крутя ручку домкрата. — В кои-то веки познакомишься с красивой девушкой и — пожалуйста — все говно к нашему берегу. Мало того, что опоздаю, так еще и руки помыть нечем…

Старенькая «Нива» тихонько поскрипывала, когда Макаренко рывками сворачивал болты. Андрей хмыкнул про себя:

«Вот и женщины — как машины. Можно взять "Ниву" — и с ней куда хочешь, хоть в грязь, хоть в болото. И в обслуживании недорого. И… хммм… бросить не особо жалко. А можно — если денег большая куча имеется — взять "феррари". Но кататься только по автобанам и вкладывать, вкладывать, вкладывать. Хотя у тех, у кого денег имеется эта самая куча, "феррари" случаются и не одна, и не две…»

…Алена ждала у подъезда своей побитой временем пятиэтажки. Когда Андрей подъехал, она выразительно посмотрела на часики и только после этого села в салон.

— Колесо пробило, — буркнул Макаренко, трогаясь с места.

— Оправдание принято, — вздохнула Алена и сморщила носик. — Ты руки бензином оттирал?

Макаренко сосредоточенно смотрел на дорогу. Настроение неуклонно съезжало в положение ниже нуля.

«Вот так влет мы перешли на "ты", несмотря на то, что не представлены. Процедура превращения пациента в кавалера прошла без эксцессов».