— Но кто такой этот Каэл…

— Каэл Дорсиан. Из очень мелкопоместных и очень сомнительных дворян. Собрал вокруг себя всех противников передачи Ангборна Иргаэрду. Называет это событие изменой, позором. Не признает за королевой права руководить страной. Говорит, что будет повиноваться только Верховному королю. И народ слушает его.

— Не можем ли мы образумить его?

— Нет.

— Подкупить?

— Тоже нет.

— Тогда заставить его замолчать? — вспылил Эстеверис, поворачиваясь к своему доверенному лицу.

Дальк и бровью не повел.

— Это было бы, без сомнения, неблагоразумным, — сказал он.

Министр выругался и на время умолк, стараясь вернуть себе спокойствие.

— Да, я сам знаю, — произнес он. — Сам знаю. Никогда еще превращение мятежника в мученика не приносило выгоды властям. Тогда, может, арестовать его? Этот барон еще не совершил ничего противозаконного?

— Ничего. Ничего доказанного, по крайней мере. Пока.

— Как это?

Дальк объяснил, что вот уже некоторое время в Ангборне свирепствует банда разбойников. Они нападают только на богатых иргаэрдцев или торговцев, банкиров, судовладельцев, явно симпатизирующих Иргаэрду. Воруют грузы, совершают налеты на дома, опустошают склады, поджигают хранилища. Причем стараются свести насилие к минимуму, так, чтобы у потерпевших оставались разве что синяки да шишки. Но как долго это продлится?

Разбойники расписываются в своих злодеяниях печатными листовками, которые оставляют на месте преступления или расклеивают по ночам на городских стенах. Они обрели большую популярность, провозглашая верность Верховному королю. Они осуждают незаконное регентство королевы, которое ведет Верховное королевство к гибели. Они не соглашаются с передачей Ангборна и обещают продолжить борьбу, когда город перейдет в подчинение к Иргаэрду. Они бойцы. Они готовятся к тому, чтобы развязать законную войну, изъяв у врагов средства, которые им скоро понадобятся.

— И вы полагаете, что Дорсиан — главарь этой банды, — сказал Эстеверис.

— Дорсиан отрицает это. Но он говорит практически теми же словами, что и эти разбойники. Кроме того, он человек дела. И у него есть все качества, необходимые, чтобы объединить вокруг себя кучку решительных и смелых добровольцев.

Встревоженный министр задумался.

Действия этих разбойников могли испортить хорошие отношения, которые только-только зарождались между Верховным королевством и Иргаэрдом. Надо было остановить их как можно скорее. Пока они не причинили нового вреда и не привлекли на свою сторону новых ангборнцев. От мысли, что они могут нанести дерзкий удар во время подписания договора, на висках Эстевериса выступил холодный пот. Королева, желавшая, чтобы этот день стал днем ее триумфа, не простила бы такого оскорбления.

Не простила бы того, кто стоял у истоков всей операции и не сумел предотвратить мятеж.

— Возвращайтесь в Ангборн, Дальк. Завтра же.

— Слушаюсь.

— Делайте, что сочтете нужным. Используйте все необходимые средства и расходуйте все деньги, которые потребуются. Но я хочу, чтобы эти преступники исчезли или попали за решетку как можно скорее. А Дорсиан пусть замолчит, и меня не волнует, виновен он или нет. Вы поняли меня?

Дальк поклонился и ушел.

Чувствуя, как от беспокойства его мигрень начинает усиливаться, Эстеверис позвал:

— Дранисс!

Черный драк вошел в кабинет.

— Вина, — потребовал Эстеверис. Помедлив, он добавил: — И пирожных.

Ранним утром следующего дня, когда город еще только просыпался, Сибеллюс подошел к дверям Королевского архива и увидел перед ними незнакомца. Вначале он удивился. Затем спросил себя, кем мог быть этот человек в одежде из кожи и серого льна… и лишь потом заметил темные очки, которые скрывали его глаза от нежных рассветных лучей.

И тогда он понял.

Лорн сидел на каменной скамье, подавшись вперед и уперев локти в колени. Он поднял голову, услышав, как архивариус вытаскивает связку ключей, и выпрямился.

— Я Лорн Аскариан. Граф Аргор рекомендовал мне посетить вас.

Сибеллюс кивнул:

— Граф прислал мне письмо, в котором предупредил о вашем визите. Прошу вас, входите.

Он отпер три замка тремя разными ключами и толкнул тяжелую дверь, на которой был высечен герб Верховного королевства.

— А как же охрана? Кто-нибудь следит за архивами ночью? А если случится пожар? — поинтересовался Лорн, наблюдая за действиями нового знакомого.

Архивариус сдержанно усмехнулся:

— Нет, никто не следит. А если случится пожар, то кое-кто будет рад увидеть, как это заведение исчезает в дыму.

— Кое-кто?

— Да, во дворце. Кое-кто полагает, что хранить все эти старые бумаги слишком дорого. Впрочем, возможно, они не так и ошибаются. Нам сюда.

Лорн двинулся вслед за Сибеллюсом по коридорам и через анфиладу комнат, уставленных этажерками и сундуками, которые были набиты переплетенными книгами и пергаментными свитками. Тут и там виднелась пыль, пахло деревом и чернилами, и во всем чувствовалось запустение. Пол скрипел под ногами. Краска на стенах облупилась. Слои штукатурки, казалось, в любую секунду могли обрушиться с потолка.

— Вы быстро добрались, — сказал архивариус, шедший первым. — Виверньер доставил письмо от графа всего несколько дней назад. Когда вы приехали в Ориаль?

— Вчера.

— Если вам негде спать, буду рад предоставить вам кров.

— Спасибо. Но я поселился в Черной башне.

Сибеллюс остановился и повернулся к Лорну.

— Уже? — удивился он. — Что ж, это, безусловно, ваше первейшее право, однако… — Он не договорил.

— А чего ждать? — спросил Лорн.

Архивариус помедлил, затем пожал плечами.

— Все же… — не договорил он.

По шаткой деревянной лестнице он привел Лорна в свой кабинет. Сам не зная почему, Лорн ожидал увидеть комнату, переполненную бумагами, кипами документов, пирамидами свитков. Кабинет оказался чистым и аккуратным, хотя и здесь на свету виднелись пляшущие пылинки. Натянутая на веревке штора отделяла от остальной части комнаты узкое деревянное ложе.

— Иногда я так устаю, что сил идти домой не остается, вот и сплю тут, — объяснил Сибеллюс, перехватив взгляд Лорна. — Возраст.

Архивариус выглядел лет на шестьдесят — шестьдесят пять. Он был среднего роста, сутуловатый, с внимательным взглядом умных глаз. Очень скромно одетый, с короткими седыми волосами, он носил идеально подстриженную бороду от виска до виска. Пальцы правой руки были испачканы чернилами. На поясе на двух цепочках висел футляр с ножом.