Я сглотнула ком в горле и, стискивая пальцы на ее плечах, тихо выдохнула:

– Я… я верю.

Не размыкая объятий, я осторожно повела ее к выходу из пещеры, прочь из темноты ее темницы.

– Не так быстро, дорогая моя, – Финист с улыбкой преградил нам путь. Марья сильнее прижалась ко мне, пытаясь спрятаться, защититься от мертвого взгляда. – Напоминаю, тебе все еще нужно мое общество. Не лишай же себя его.

– С чего бы?

Финист с хрустом размял шею, и на секунду мне почудилось, что это огромная гниющая птица взъерошила перья.

– Во-первых, вспомни, что в твоей сестре живая, вкусная кровь, и сотни навьих духов в клочья растерзают любого, чтобы впиться в ее тело, высосать ее досуха, а потом натянуть его на себя, как платье не по размеру… – Он резко повернулся в сторону, даже до того, как я услышала мягкие шаги шамана. – И не думай, что твой амулет ее спасет. Ты же не можешь не знать, – тут Финист растянул губы в неприятной улыбке, – он уже растерял почти всю силу. Да и что с тобой-то станется, если хоть такой – хлипкой да ненадёжной – защиты лишишься? И в тебе лакомство для навий найдется!

Шаман замер, нерешительно поглаживая веревочку амулета. Мой верный друг смотрел только на меня, готовый пожертвовать собой ради шанса для меня и Марьи. Но я не могла принять такую жертву.

Отрицательно качнув головой, я тихо спросила у Финиста:

– А во-вторых? Тоже какая-нибудь гадость?

– Ты поразительно догадлива, хотя я и не стал бы называть это гадостью… Видишь ли, у меня было достаточно времени, чтобы твою сестру… скажем так, узнать получше, – он отвесил Марье глумливый поклон, и та со всхлипом отвернулась. – Конечно же, я не мог упустить случай и не отблагодарить твою сестрицу… самым подобающим образом.

В глазах потемнело. Как со стороны я услышала низкий хриплый рык, пальцы обожгло, словно кислотой, и в следующий миг, когда зрение ко мне возвратилось, я обнаружила, что сижу сверху на Финисте, вцепившись в его шею, пытаюсь душить, но его плоть под моими ладонями расходится, тронутая разложением. Я ни на йоту не усомнилась в грязных намеках сокола, и даже пузырящийся под ладонями гной не мог заставить меня разжать пальцы.

– Если ты, мр-р-разь, если ты ее хоть пальцем тронул, – сквозь зубы процедила я, все пытаясь сдавить его горло посильнее, – я тебя уничтожу, я ощиплю тебя, как курицу!

Я обтерла ладони об его же плащ и встала, нервно поводя плечами. Вспышка звериной ярости напугала и меня саму, но я старалась этого не показывать. Финист с трудом поднялся, широко разевая рот, как рыба, выброшенная на сушу. Тронутая разложением плоть медленно восстанавливалась, дыры, средь истлевших мышц, закрывала новая, чуть розоватая кожа.

– Ты слишком плохо обо мне думаешь, дорогая, – сипло произнес Финист, криво улыбаясь и потирая горло.

– Он только меня порезал, – сдавленным шепотом выдавила Марья из-за спины шамана. Голос ее звучал чуть хрипловато, как после долгой простуды, и она растирала шею, всю в красных пятнах, словно не Финиста я душила, а ее. – Вот, чуть выше запястья, и крови собрал, – сестра расправила плечи и уже громче, со злой насмешкой произнесла, на мгновение став похожей на себя прежнюю: – И если я не ошибаюсь, то лучше бы он и вправду меня изнасиловал – ты ведь об этом подумала, так?

– Всего пара капель, – довольно улыбнулся Финист, блеснув мелкими зубами. – Для братания больше и не требуется.

– Зачем?! – С бессильной злобой выдохнула я.

– А ты разве не догадалась еще, моя дорогая? Или снова не хочешь замечать очевидные вещи? Теперь мы связаны, и, если тебе дорога сестра, будь добра, обращайся со мной помягче. Разве я этого не заслужил? Разве не помогал тебе, не спасал тебя, не подсказывал верный путь? Может, – он с хитрым прищуром наклонил голову, – я заслужил поцелуй прекрасной девы? О, будь смелее, представь, что всего лишь целуешь сестру! Уверяю тебя, его она ощутит так же ясно, как и твои руки на шее!

Выдержав паузу и насладившись моим молчаливым отчаянием, он продолжил вкрадчиво:

– О, и не стоит забывать о стреле, пожалованной твоим дружком. Ее она тоже ощутила… хоть и не так ярко и полно, как я – кристалл, видишь ли, ее и от этого уберег. А ведь много ли надо девочке, чтоб умереть? Интересно, – он прищурился и склонил голову к плечу, – что бы ты сделала со своим трусливым приятелем, узнав, что стреляя в ненавистного Финиста, он прикончил твою драгоценную сестрицу?

Со свистом втянув воздух, я размахнулась, чтобы отвесить ему оплеуху, но все-таки сдержала себя. Поддаваться на провокации – самое гиблое дело, особенно если это может причинить боль близким.

– Не поцелуешь? Какая жалость! К тому же, – из голоса Финиста исчезли глумливые нотки, теперь он говорил отрывисто и серьезно, – пока мы не покинем царство мертвых, ей стоит держаться со мной рядом. Никто не сможет защитить ее от навий лучше меня. Видишь ли, наша связь имеет и обратную сторону: если что-то случится с твоей сестрой, то мне тоже не поздоровится. Да, вплоть до смерти, – он поймал мой взгляд и снова растянул губы в неприятной усмешке. – Рискнешь избавиться от меня таким способом?

– Да пошел ты!

Я отвернулась, не желая смотреть ни на Финиста, ни на Марью.

– Позволь еще напомнить, моя милая, наше время ограничено. Ты не слышишь, как шуршат камешки под гнилыми лапами навий, не слышишь, как под их когтями скрипит лед. Но позволь уверить тебя, они близко. И вместе с сестрой ты не сможешь пройти мимо них.

Финист лениво потянулся, прошелся по пещере, словно раздумывая о чем-то. Шаман нервно потирал костяшки, пристально следя за каждым движением сокола. Марья мелкими шажками перебиралась ко мне. Мрачный, завернутый в пованивающие шкуры волк ее пугал.

– Через избушку Яги ты вернуться не сможешь, – деловито произнес Финист, когда напряжение стало почти ощутимым. – Уверен, старуха тебя предупредила. Так что дальше твой путь – а вернее, наш путь – лежит к вратам в подземное царство. Ты, огонек наш путеводный, сможешь провести нас. Нас всех, я имею в виду. Сестру твою к вратам я отнесу, благо воздух – единственное место, где лес и его навье не властны. А ты дорогу сама найдешь, не слепая уже.

Он шагнул к Марье, протянул ей руку:

– Прошу, сударыня.

Сестра затравленно оглянулась. Я не находила сил смотреть ей в глаза, я чувствовала себя предательницей, и готовилась услышать справедливые упреки в свой адрес. Но Марья только сжала губы и вцепилась в ладонь Финиста.

– Чтоб ты сдох! – Коротко выплюнула она ему в лицо.

Сокол рассмеялся. Второй рукой он охватил Марью за плечи, и их силуэты размылись, слившись в один. Я вскинула руку к глазам, защищая их от взметнувшейся пыли, и успела заметить только, как огромная облезлая птица выскользнула в трещину в своде пещеры.

Мы снова остались с волком вдвоем среди черных холодных камней.