– Плачь, плачь, моя хорошая. Пусть с этими слезами уйдет вся твоя боль. А потом выдохни, пошли все к черту и проживи это время, не думая ни о чем.

–Мартина, – выдохнула я, падая ей на плечо и разразясь уже не скрываемым бурным плачем,  – Спасибо тебе. Твои слова словно сдвинули камень в моей груди, и я снова могу дышать.

– Ну а зачем по-твоему нужны подруги? Конечно, в первую очередь чтобы пить по пятницам Кьянти и сплетничать, – пошутила Мартина, гладя меня по волосам,  – Но иногда мы должны друг друга спасать от страшной хандры,  когда словно ослеп и совсем запутался. Поверь, я знаю, о чем говорю… Ох, Клэр ты так много для меня сделала. Мне так странно, что я словно возвращаю тебе твои же слова. Похоже, когда болит тут, – она прижала руку к моей груди, – то тут все совсем не работает.

Она погладила меня по голове.

– Клэр, ты правда замечательная. Не грусти сейчас и знай, чтобы ни случилось, мы останемся подругами. Вот только не будь такой плаксой, у меня вся кофта уже сырая.

– Я не плакса!  – прогундосила я,  высмаркиваясь в услужливо протянутую салфетку.

– Девушка, где ваши манеры?  – театрально ужаснулась Мартина.

– Предлагаю забыть о манерах и устроить настоящий девичник. Все, я готова пить Кьянти и попробовать все закуски, которые ты принесла.

– Ну наконец-то, такой ты мне нравишься гораздо больше.

Мартина села напротив и налила нам по бокалу бордового терпко пахнущего вина.

– За нас! Пусть все будет, как будет,  но мы непременно найдем свое счастье.

– Пафосно, но красиво,  – я чокнулась с ней и отпила небольшой глоток вина.

– А как дела у вас с Риком?  Блин, я так ушла в свои проблемы, что не спрашивала тебя с самого Рождества. Хороша подруга…

Я почувствовала острый приступ стыда.

– Да не парься, – Мартина небрежным жестом налила нам еще вина, – Тебя ждет длинная история со всеми интимными подробностями. И не надейся отвертеться, это моя маленькая месть за твое неучастие в судьбе лучшей подруги.

Я лежала, опустив руки и лицо на стол в маленьком кабинете Лауры

Из зала доносится шум, накануне Дня Святого Валентина было особенно много покупателей.

Но этот ровный гул не мог нарушить звенящую тишину маленького кабинета.

В окошко под потолком пробивались лучи заходящего солнца, высвечивая искрящиеся в них пылинки и оставляя на краю стола яркие квадраты света. Я осторожно трогала их кончиками пальцев и чувствовала тепло, хотя наверно это была просто игра воображения.

Мартина сказала,  что сегодня ребята возвращаются с записи альбома.

Сегодня я должна поговорить с Сеем.

Я судорожно сглотнула и постаралась унять ледяной страх, выжигавший меня изнутри. Все эти дни я пыталась найти силы, собирала их по крупице, но когда момент настал, я поняла что не могу. Я не могу ему это сказать, не хочу его отпускать… Я даже не осознавала, насколько привязалась к Сею. Он стал нужен мне как воздух, без него просто не хотелось жить, не хотелось ничего… Несмотря на данное Марине обещание, я сходила с ума от тоски по нему и страха разлуки, считая дни, но ужасаясь как быстро они идут.

Послышался тихий скрип двери. Я скосила глаза и увидела знакомые кроссовки.

Сердце замерло и казалось вовсе остановилось.

Послышался звук придвигаемого стула и Сей тихо сел напротив меня, положив также голову и руки на стул. Я смотрела в противоположную сторону, но почувствовал это затылком, от которого до самых пяток пробежала волна мурашек.

– Привет, – тихо сказал Сей.

– Привет, – прошептала я.

– Как ты?  – я почувствовала, как он кончиками пальцев гладит мои волосы. Внутри все сжалось от сумасшедшей нежности, и я до боли закусила губу.

– Я скучал, – прошептал Сей.

Сердце выскакивало из груди. По телу разливались горячие волны и больше всего на свете мне хотелось повернуться к нему, увидеть эти синие с золотыми искрами глаза, по которым я так скучала и сказать те слова, которые были истинной правдой. Не той, которую заставлял сказать меня Тэм, а той что бурлила у меня внутри, волнами необъятной безграничной нежности выплескиваясь наружу. Господи, что мне делать?  Как мне ему сказать.

– Клэр, ты за что-то на меня обижена? – в голосе Сея слышалась бесконечная усталость, – посмотри на меня, пожалуйста.

Я сдалась и медленно повернулась. Секунда и наши лица оказались всего в паре сантиметров друг от друга.

Я смотрела в самые родные на свете глаза и мне казалось, что я умираю. Мое сердце больше не могло выдержать такой боли и такой сумасшедшей нежности..

Я смотрела на Сея и прощалась с ним навсегда, стараясь запомнить каждую черту его лица, каждый сантиметр, каждую золотую искру в его глазах. Неужели я больше их не увижу.. Неужели все так глупо закончится..

Но я же не знаю, что будет.. Вдруг случится чудо. Я должна сказать, иначе будет поздно. Будет поздно… Боги, дайте мне сил.

В горле стоял комок, размером с целую Вселенную, голос не мог пробиться через стену страха, сковавшего каждую мышцу.

Я молчала и смотрела на него. И отчаянно старалась не заплакать.

«Клэр, не будь такой плаксой. Ты гораздо симпатичнее, когда улыбаешься…»

Я улыбнулась про себя. Пусть этот момент длится вечно. Пусть мы так и будем лежать на этом столе, смотреть друг другу в глаза, а заходящее солнце танцевать на наших спинах..

Сей протянул руку и осторожно убрал мне за ухо, упавшую на лицо прядь волос.

Меня словно ударило электрическим током, и я дернулась. Это был край, катарсис, апокалипсис, я не знаю этому названия. Меня разорвало на тысячу частей и собрало обратно уже не такой, как прежде. Нескладной, несуразной, с недостающими пазлами в груди, которые находились в руках Сея.

На его лице сначала отразилось непонимание, а потом горечь. Наверно он подумал, что мне неприятно, когда он меня касается.

Боги, почему все так сложно.

Сей резко сел и настороженно на меня посмотрел.

Я с трудом оторвала себя от стола, старательно отводя глаза.

– Клэр… Я не понимаю, что происходит. Ты сбежала с концерта, а сейчас смотришь на меня с таким страхом и тоской… Я не знаю, что и думать. Пожалуйста, скажи мне, что случилось. Я правда не понимаю. Эти две недели длились целую вечность и я передумал все, что только можно.

Ну все, этот момент настал. Больше не сбежать, не придумать отговорок и оправданий. Я тысячу раз проигрывала этот разговор