его сердца. Чувствует, как я дергаюсь всем телом, когда он это говорит, и в его глазах я тоже вижу боль.

— Знаю, моя маленькая. И ты даже не представляешь, как я себя виню за это. Я не должен был так поступать. Я знаю, что мне нет прощения. Но… Просто будь со мной. Пожалуйста, Маша. Как же мы с тобой без НАС? А я до конца своих дней буду доказывать тебе, что ты не ошиблась, оставшись со мной. Я многое осознал за то время, что был без тебя. Эти дни стали для меня намного длиннее, чем годы раньше. Поверь. Я никогда. Никогда больше не сделаю тебе больно. Скорее собственную руку отгрызу, чем…

Он сдавленно выдыхает.

Я всхлипываю.

Марк тут же проводит пальцами по моим ресницам.

А после тянет на себя.

Покрывает поцелуями.

Глаза, шею, лицо…

Быстрыми. Осторожными. Нежными.

А после касается губ своими. Слегка проводит по ним. Мягко раздвигает мои губы, накрывая их очень долгим и таким нежным поцелуем.

— Как мы без нас, а? Без нашего дома. Без… Без вот этого всего, Маш?

А я не знаю.

И только с шумом выдыхаю. Перед тем, как Марк уже по-настоящему обрушивается на мои губы. Так жадно, что из глаз летят искры.

Черт с ними, сейчас я просто ни о чем не хочу думать.

Просто принимаю его жадные, голодные ласки.

Откидываюсь на скамейку, на которой мы так и лежим, когда Марк поднимает ко мне лицо.

Впитываю всю ту страсть, нежность, все то, что таким безумным, диким калейдоскопом сейчас горит, перемешанное в его глазах.

— Маша. Моя Маша, — рвано хрипит Марк и снова обрушивается на меня поцелуями.

Кажется, его горячие руки везде.

И я откликаюсь на каждую его ласку.

До тех пор, пока мы снова не валимся на скамейку.

Обессиленные. Совершенно мокрые.

Даже слово произнести, и то нет сил.

И я не шевелюсь. Просто прижимаюсь к Марку, отдаваясь его крепким объятиям. Так же жадно, как он, вдыхаю его запах.

Просто глотаю. Глотаю каждую секунду, пока мы с ним.

— Я никогда тебя не предам. Обещаю. Я клянусь тебе, Маш. Никогда….

Это последнее, что я слышу. Сознание снова улетает в сон.

И эта ночь, или, может, уже даже день, становятся просто бесконечными.

Мы просыпаемся и снова почти накидываемся друг на друга.

Иногда нежно, а иногда дико.

Я до крови кусаю его губы, выплескивая свою то ли страсть, то ли злость на него. Расцарапываю ему все шею и всю спину. Жадно извиваюсь под его руками.

Или тихо дрожу, растворяясь в его нежных ласках.

Безумие.

Как будто сейчас говорят за нас только наши тела. Говорят намного больше, чем мы смогли бы сказать словами.

Обида. Нежность. Любовь. Злость. Настоящая ярость!

Все смешивается в этой нашей дикой, бесконечно долгой ночи.

Как танец. От нежного вальса до безумного танго. Как мои чувства. От безоговорочной любви до желания разорвать Марка на части.

И я наконец чувствую, что и правда выдохлась. Выплеснула из себя все. Как миллион иголок, которые засели под кожей. Как нарыв, который так нужно было вскрыть.

В последний раз засыпаю в его руках, понимая, что все накопившееся во мне уже исчезло. Растворилось. Вытекло. Оставив красные полосы на всем теле Марка.

— Уже утро? Или день? Или вообще мы здесь неделю провалялись?

Распахиваю глаза и тут же встречаюсь с внимательным взглядом Марка.

Он просто молча смотрит. Только сжимает руки, обнимая меня, еще сильней.

— Мы наверное здесь уже очень долго. А у тебя дела и…

— К черту, Маш. Я на все готов наплевать. Если это цена, чтобы вернуть тебя, то наплевать на все.

— Прости, Марк. Но одичать и жить с тобой в лесу я точно не готова!

Пытаюсь сгладить напряжение шуткой.

То, что вчера на нас обрушилось, теперь отошло. Улеглось.

Мне неловко сейчас лежать с ним рядом. Совершенно без одежды и в его руках. Хочется прикрыться, а еще лучше сбежать. Заняться каким-нибудь чаем или еще чем-нибудь. Подальше от Марка.

— Нам ведь так хорошо вместе. Маш.

— Марк. Давай потом. Посмотришь, что там за дверью?

— Сейчас.

Марк шумно вздыхает, с явным трудом отрываясь от меня. Смотрит с дикой, даже болезненной надеждой в глазах.

Выходит, обернувшись напоследок, и я быстро тяну на себя одеяло.

Здесь все пропахло нами. Нашей сумасшедшей страстью. Марк, я так понимаю, почти сразу выключил подогрев. Но в сауне жарко. Дор сих пор. Прямо искрит.

— Ну что там?

Выхожу в крошечную комнату.

— Уже стихло все, — Марк как раз отходит от двери.

— Интересно, сколько времени. И какой вообще сегодня день.

— Вот понятия не имею. Телефон же вдребезги. Маш… Давай уедем куда-нибудь. Чтобы вот так. Только я и ты. Без телефонов этих дурацких. Без постоянных звонков по работе. Только вдвоем. И чтобы плевать на время. На все чтобы плевать!

— Марк, давай будем собираться. Нам еще неизвестно, сколько отсюда идти, чтобы выбраться к какой-нибудь цивилизации.

— Одежда еще не высохла.

Бросаю взгляд на нашу одежду, которая так и валяется на полу. Краснею до кончиков волос.

— Я развешу сейчас над плитой. Подожди. Я сам зажгу, вдруг она аварийная?

— А я тогда приготовлю нам что-нибудь поесть.

— Отдыхай лучше. Я сам, Маш.

Марк отыскивает какую-то кашу с тушенкой.

Радуюсь запасливости лесничего, потому что желудок очень красноречиво урчит.

Мы с Марком одновременно набрасываемся на еду.

Я с тоской думаю о том, сколько нам отсюда пешком идти придется.

Но…

Как только одежда высыхает и мы одеваемся, дверь распахивается.

— О как. Значит, у меня