Когда, наконец, Дьявол Кромвель приблизился к жалкой кучке ирландцев, некоторые из оных стали самым трусливым образом умолять сохранить им жизни, остальные же промолчали. Потом Кромвель собственным перстом указал на каждого десятого, приговорив к смерти, и ряды наши еще сократились. Те же, несчастные, погибли, изрешеченные пулями Аркебуз. Проделав Кровавую сию работу, Лорд Лейтенант приказал караульному Капитану: Покажи Мне того Мальчика, что Прыгнул с Колокольни и Невредим Остался. «Не Вовсе Невредим, – сказал Капитан. – Он Сломал Кость На Ноге, и не Может Итти». – «И Все-таки, – сказал Кромвель. – Хочу На Него Посмотреть». И капитан подвел его к тому месту, где стоял я, закованный, в некотором отдалении от Остальных.

«Ты Мальчик, Который Прыгнул?» – молвил Лорд Лейтенант самым мягким голосом. Но я не ответил, тогда Капитан приставил к груди моей острие клинка и приказал: «Говори, или умрешь». – «Он перед вами», – сказал я, все еще не глядя Дьяволу в глаза. Меж тем Кромвель опустился на одно колено, и я услышал, как Кожа его сапог заскрипела, как скрипит лишь дорогая, новая Кожа. «Взгляни На Меня, Мальчик», – сказал он, и такая Сила была в сем Гласе, что я не смог противиться ему.

Предо мною находился Большой Уродливый человек, одетый в простой солдатский камзол из буйволовой кожи, с лицом, покрытым бородавками, и огромным несуразным носом. Он не походил на Великого Полководца, такого, как Александр или Цезарь, но глаза его были холодны и жестоки, такие я не встречал до сего дня ни у одного человека, и цветом голубые, как металл, раскаленный в горне. Он вытянул руку в перчатке в направлении обгоревшей колокольни. «Ты Прыгнул С Того Выступа?» – спросил он. «Да», – ответил я, не видя проку во лжи. «И какие Мысли были в твоей голове, когда ты прыгал?» – «Я пожелал Приземлиться на Голову англичанина, – сказал я. – И сразить его Насмерть». Лорд Лейтенант принял мои речи со всею серьезностию, его безжалостные глаза моргали, словно мудрые глаза совы.

«Которая Кость изломлена?» ~ спросил он. Когда я не Ответил, Капитан вновь приставил к горлу моему Клинок. «Левая, – ответил я. – Возле Ступни». Тут Лорд Лейтенант Кромвель снял безупречно белые, без единого пятнышка крови, перчатки и закатал манжеты. Разорвав на ноге моей чулок, взял ея в свои руки и нащупал перелом. «Успокой страхи Свои, – сказал он. – Я Сделался недурным Хирургом за долгие годы Войны». Он нащупал больное место и сильно надавил. Я завопил, как женщина, от Резкой Боли, но за сим последовал щелчок, и боль ослабла, и я понял, что кость моя зашла на место. «Пусть Хирург крепко забинтует сию Кость», – приказал он Капитану, и сей же час был послан за Хирургом Солдат. Лорд Лейтенант оборотился ко мне, и во второй раз оказался я во власти ледяного жара его глаз.

«Любой, прыгнув с такой Высоты, – он снова указал на колокольню, – должен был определенно разбиться о мостовую, как то случилось со многими прошлой ночью. Ты выжил, и сломана лишь одна кость. Великий Иегова, несомненно, спас тебя ради Особой Цели, хотя какого рода планы могут быть у него в отношении Ирландца и Варвара, коим ты являешься, Непостижимо для нас, как и все, что Он когда-либо Задумывал. Возможно, Он желает, дабы ты выполнил какой-то Обет, или чрез тебя Другие, коих ты встретишь в Будущем. Ежели так, Ты должен Стремиться сделать Жизнь свою достойной оного Предназначения, Ирландец». Он замолк, и вновь я почувствовал пронзающий взор его ясных голубых глаз, однако же слушать подобные Увещевания из уст жестокого и Гнусного Завоевателя и Уничтожителя моего Народа оказалось совершенно непереносимо. Я наклонился вперед, коль позволяли мои Кандалы, и Плюнул на его Сапог из дорогой новой Кожи.

Не медля, Капитан поднял клинок, намереваясь заколоть меня на Смерть, но Лорд Лейтенант отвел смертный удар. «Кто Мы, чтобы уничтожать то, что Сохранил Иегова? – молвил он. Тут он отступил на шаг, и выражение дьявольского веселья появилось на его лице. – И все же, мой маленький варвар, я думаю, тебе будет не толь просто исполнить Предначертанное Господом, будучи рабом на Барбадосе». Сказав так, он поспешил к свите и под гром Фанфар скоро покинул Площадь, исчезая из Виду в облаке красного дыма, будто Дьявол в Шуточном представлении.

[Здесь отсутствует большое количество страниц. Некоторые подробности последующих приключений Финстера Дойла в Вест-Индии можно почерпнуть у Эксквемелина или в книге «Описание острова Ямайка» Линча, опубликованной Блоном в 1672 году. В докладе Ладлоу о вторжении Железнобоких в Ирландию подробно описаны лишения тридцати выживших в Дрогеде. Почти четыре тысячи людей, т. е. практически все в пределах городских стен, без различения возраста или пола, были заколоты англичанами, кроме этих бедняг: их заставили наблюдать триумфальное продвижение Кромвеля по их собственной стране. В конце концов в порту Гэлуэй их посадили на корабль, который отплыл на остров Барбадос, где большинство из них погибли за несколько месяцев от тяжелого труда и тропических болезней.

Возможно, нелишне будет напомнить, что большинство рабов на плантациях английских колоний в тот период были англосаксами – нанятыми слугами, или преступниками, привезенными из родной страны. Так, в Виргинии, например, рабы-африканцы заняли место нанятых европейцев только после восстания Бэкона в 1675–1676 годах.

Финстер Дойл закончил путь из Дрогеды рабом на плантации индиго Эверарда Кирка в Батшебе, на Барбадосе. Каким-то образом он выжил в тропическом «иссушающем» климате, который убил его товарищей по несчастью, и через несколько лет семья хозяина начала ему полностью доверять. Но это заслуживающее доверия поведение было хитростью: Финстер просто ждал подходящего момента. Этот момент настал в 1657 году, как повествует Эксквемелин, когда он проник в дом и убил хозяина, хозяйку и пятерых детей, пока они спали. Потом он поднялся на борт шлюпки, уже нагруженной провизией для путешествия, и отплыл, намереваясь присоединиться к колонии пиратов на Тортуге.

Этим актом насилия Финстер Дойл начал путь, приведший его двадцать лет спустя на виселицу в Хэмптон-Роудсе. Его собственное отношение к убийству Кирков в тексте отсутствует, как и вообще упоминания о годах рабства, за исключением следующего фрагмента, который, кроме прочего, содержит замечательные натуралистические наблюдения.]

…и потом быв послан Хозяином Кирком к зеленым брегам дальнего Острова, прозванного Обитателями этих мест Цификрой, а англичанами – Островом Рэли, по имени знаменитого мореплавателя. Польза нашей экспедиции состояла в собирании плодов с Пальмы Рубра, кои весьма ценятся за целебные свойства при таких недугах, как малярия, водянка, жар в крови и еще других. Будучи освобождена от бесконечных трудов на полях Хозяина Кирка, на голых, выжженных солнцем холмах Барбадоса, ныне душа моя дивилась богатейшему изобилию здешней природы, как одной из Вершин Божественного Творения. В сих местах зрил я птиц красного, лазурного и золотистого цвета, кричащих из густых Зарослей голосами, схожими с Человечьими. Одна за другой слетались они на деревья, толь зеленые, что оный цвет можно почитать отцом всего зеленого цвета.

Я пишу строки сии, будучи жалким узником в промозглой клетке в Виргинии, о чем уже упоминал, но все еще могу вызвать в памяти яркие видения неких дивных Обезьян с красно-желтыми лицами, которые в полуденную пору следовали за нами по узкой тропинке Вглубь леса. Один забавный представитель породы спустился с дерева и сорвал блестящие медные пуговицы с накидки Джаспера, кою тот ненадолго повесил на куст. Мы сделали передышку под огромным с узловатыми корнями деревом, в коем, ежели его выдолбить и прорубить окна и двери, и будь оно в Ирландии, хватило бы места, чтобы несколько семей могли с удобством разместиться. Внезапно, по обычаю той страны, наступила Темнота и тотчас наполнилась странными Криками, карканьем и кваканьем Таинственных Тварей, коих мы совершенно не знали. Поутру…