– Эй, это все, что я могу сказать, – слышится ее смех. – Позвони мне потом. Расскажешь, как все прошло.

Чудесно. Обычно мама дает самые мудрые советы на свете. Сегодня не дала мне никакого совета. Даже написанные с грамматическими ошибками печеньки с предсказаниями предлагают более разумные выходы из ситуации, чем «выбрать того, кто нравится больше».

Тут дело не в симпатиях. В глубине души я не уверена, что Фитц мне вообще нравится, – он сводит меня с ума. Меня постоянно тянет к нему, и я без конца думаю о нем, гораздо больше, чем о Хантере. Честно говоря, я бы не пошла на свидание с Хантером, если бы Фитц подошел ко мне и сказал: «Давай встречаться».

Но Фитц такого не скажет. Он ничего не говорит, кроме того, что «не умеет выражать чувства» и «не очень хорош в этом дерьме».

И что, черт возьми, мне с этим делать? Умолять его волшебным образом стать хорошим в «этом дерьме»? Глупости.

Хантер – отличный парень, и мы замечательно ладим. Что плохого в том, чтобы узнать его получше?

С твоей стороны это будет обманом.

Необязательно. Может, нам будет так весело на свидании, что Хантер начнет нравиться мне больше Фитца.

Или такого вообще не случится, и с твоей стороны это будет обманом.

Идти на свидание или отказаться? Понятия не имею, как поступить.

Даже позже, принимая душ, я все еще размышляю над этим. Теперь принимать душ стало безопасно благодаря новому замку, установленному Холлисом на двери ванной.

Я мучаюсь в раздумьях, пока сушу волосы и одеваюсь. Надеваю платье-свитер цвета голубиного крыла с черными чулками и армейские ботинки на шнуровке от Джимми Чу из черной замши.

Я продолжаю терзаться сомнениями, когда Хантер кричит снизу, что он пошел прогревать машину.

И я так ничего и не решила к моменту, когда Фитц без стука вошел в мою спальню и припечатал меня к месту двумя словами, сказанными хрипловатым голосом:

– Не ходи.

– Ч-что? – с замирающим сердцем спрашиваю я тонким дрожащим голоском.

Длинное мускулистое тело Фитца приближается ко мне. К собственному удивлению я отступаю. Отодвигаюсь как можно дальше, потому что его напор пугает. Обычно его глаза карие, но сейчас цвет напоминает темный шоколад и жидкий огонь. Их жар прожигает меня насквозь.

Я отхожу до тех пор, пока не натыкаюсь на стену. Фитц не останавливается, пока его тело не оказывается в опасной близости от моего. Если я вдохну, моя грудь поднимется и может коснуться его груди.

– Саммер, – произносит он низким, полным страдания голосом.

Кончиками шершавых пальцев он проводит по моей скуле. Я едва могу дышать. Бросаю встревоженный взгляд на дверь спальни. Она приоткрыта. Хантер или Холлис могут пройти мимо в любой момент и увидеть нас.

– Не ходи с ним на свидание сегодня, – с заметным трудом произносит Фитц.

Мой пульс учащается. Губы Фитца так близко, что я почти ощущаю их вкус. Над вырезом поношенной серой футболки видна татуировка, и мне приходится бороться с желанием поднять руку и провести пальцами по выцветшей краске.

– Не ходи с Хантером, – выдыхает он, пронзая меня пылающим взглядом.

Я снова слышу собственный голос, хотя он дрожит сильнее, чем хотелось бы:

– Назови мне причину для этого.

Он заметно сглатывает.

Безмолвно я умоляю его ответить. Не могу говорить за него, но если он не хочет, чтобы я встречалась с Хантером, тогда должен сказать мне почему.

Мне необходимо услышать от него это.

Он молчит. Щека Фитца дергается, но он все равно сохраняет молчание.

– Что, черт возьми, происходит, Фитц? Ты ведешь себя как собака на сене. Мы занимались оральным сексом, а затем ты отверг меня. Теперь ты не имеешь права указывать мне, с кем встречаться: я не твоя девушка. У тебя был шанс.

– Знаю, – наконец произносит он так же растерянно, как я чувствую себя.

Похоже, врываясь в мою комнату, он не приготовил никакой речи, кроме как «не ходи с Хантером». Что ж, для меня этого недостаточно.

– Знаю, что облажался. – Его взгляд полон раскаяния. – Избегать тебя после того, что случилось в раздевалке, было чертовски глупо. И эгоистично.

– Это точно.

– Я прошу за это прощения, – произносит он хрипловатым голосом. – Правда. И я не веду себя как собака на сене. Или, по крайней мере, не нарочно так делаю. Просто меня тошнит от мысли, что сегодня ты пойдешь на свидание с ним.

Я жду продолжения. Как обычно, его нет.

– Тогда скажи, почему я должна остаться дома, Фитц! И не пытайся прикрыться тем, что из-за меня у тебя стоит член круглые сутки. Мы не будем больше заниматься сексом, ясно? Меня не интересует интрижка с тобой, хотя даже их ты не крутишь.

– Не кручу, – охрипшим голосом отвечает он.

– Тогда как это назвать? – Раздраженным жестом я указываю на нас обоих. – Почему мне нельзя встречаться с Хантером?

– Я не сказал, что нельзя.

– Да ты вообще ничего не говоришь! – Я вспоминаю про открытую дверь и быстро понижаю голос. – Чего ты хочешь, Колин? Просто скажи мне, что ты чувствуешь.

Кажется, мы сверлим друг друга взглядами целую вечность. На лице Фитца не отражается ни одной эмоции. У него отлично получается носить эту каменную маску. Он скрывает мысли и чувства не хуже федерального агента. Черт, да он скорее позволит себя убить, чем покажет кому-нибудь, что чувствует.

И нечаянно или намеренно, но он играет со мной. Я люблю играть – на вечеринках, с друзьями. Но в личной жизни не хочу отгадывать загадки, что чувствует или думает другой человек.

– Мне пора, – бормочу я.

– Саммер, – издает он отчаянный стон.

Но я уже выхожу за дверь.

И он не остановил меня.

* * *

Стоит ли говорить, что я чувствую себя очень расстроенной, когда Хантер усаживает меня за столик в самом хорошем ресторане в Гастингсе. Он называется «У Ферро», и его очень рекомендовала и Элли, и ее подруга Грейс Айверс. Грейс – девушка Логана, и, по-видимому, они все время ходят в «У Ферро».

Нельзя не отметить, что Хантер сегодня выглядит сексуально, у него новая стрижка, а брюки очень, очень соблазнительно обтягивают его крепкую задницу.

Пока я разглядываю его, он отвечает тем же.

– Красивое платье, Блондиночка, – раздевает он меня через стол страстным взглядом.

– Спасибо, – выдавливаю я улыбку.

Догадывается ли он, что у меня голова другим забита? Или, хуже того, что я расстроена? Ведь это так. Меня все еще трясет после беседы с Фитцем.