только что ударили чем-то большим и тяжелым.

– Лилиан – мой самый крупный инвестор? – Он смотрит вверх и начинает что-то бормотать.

– Ну да, я же правильно запомнила? Она вроде где-то в совете… каком-то? – Теперь даже я слышу отчаяние в своем собственном голосе. – Ты всегда обращаешься с ней так уважительно, как с королевской особой.

– Потому что она моя крестная!

Его. Крестная.

Его крестная?

Какого. Мать. Его. Хрена.

– И да, раньше она была в совете директоров крупной компании, но продала свою долю давным-давно. Она уже на пенсии, Мэдди.

– Но. Но что? – Я не могу придумать, как закончить это предложение, потому что ЧТО??? Не понимаю, что происходит. – Но получается, что она не… подожди. – Я пытаюсь сложить у себя в голове пазл. – Получается, не она их цель? Она не королева?

– Я вообще не понимаю, с чего ты это взяла. Ну, может, если только она тайно торгует оружием на стороне или что-то типа того, но это вряд ли. Она моя крестная. Думаю, я бы знал, если бы она занималась чем-то таким, за что ее захотели бы убить.

– Но что это значит? Получается, целью является кто-то другой? И мы все это время защищали не того человека?

У меня подкашиваются ноги. Когда мы в последний раз видели Стафани и аму? Они были на банкете. А потом ушли до того, как началась вся эта суматоха, и я думала, что мы победили, что успешно защитили Лилиан, но теперь…

– Кто, черт возьми, может быть «королевой»? – Мой разум вопит «О БОЖЕ, О БОЖЕ». – Кто, Нейтан?

– Я не знаю, я не… не знаю, кто в моем окружении мог бы так разозлить мафию. – Нейтан качает головой, выглядя потерянным.

Тут внезапно мне дико захотелось найти маму и тетушек, увидеть их собственными глазами и убедиться, что с ними все в порядке. Меня душит страх.

– Мне нужно найти свою семью. – Я беру за руку Нейтана и поворачиваюсь в направлении общежития. – Ты пойдешь со мной?

– Конечно.

Затем я останавливаюсь. Твою ж. Лучше расскажу ему сразу все.

– Эм.

– Что такое? – спрашивает Нейтан.

– Прежде чем мы пойдем в номер, мне нужно рассказать тебе еще кое-что…

Мы стучим в дверь спальни. Из-за нее доносится голос ма.

– Кто там?

Я вздыхаю с облегчением. С ней все в порядке.

– Это я, Мэдди.

– О Мэдди! – Из комнаты слышится шквал оживленной болтовни, а затем дверь распахивается, выходит ма и крепко меня обнимает. – Адух, я так рада, что с тобой все в порядке, вай, почему тебя так долго не было… о, Нейтан!

Ма смотрит на меня глазами, полными паники, вероятно, удивляясь, зачем я привела Нейтана сюда, ведь чертовски хорошо знаю, что в комнате сидят трое похищенных связанных мужчин.

– Он все знает.

– Я все знаю, – говорит Нейтан. Он засовывает голову внутрь, видит открывшуюся перед ним сцену, высовывается обратно и закрывает за собой дверь. Наступает полная тишина. Мы с мамой смотрим на него, слишком боясь вымолвить хоть слово. Наконец, он начинает говорить: – Когда вы сказали «Мы, возможно, похитили трех человек», я не думал, что в буквальном смысле.

Прекрасно.

– Ну а как я тебе это должна была сказать?

– Не знаю, Мэдди, мне никогда не приходилось думать о том, как правильно сказать кому-то, что я похитил трех человек! – вскрикивает он.

Я бледнею от его слов, и он смягчается.

– Прости. Я немного распсиховался, потому что, похоже, у вас здесь реально трое мужчин, связанных, как индюки.

– О да, – с гордостью говорит ма. – Очень прочные узлы, видел? Мы сами их связывали.

Я качаю головой, глядя на нее. Нейтан слабо улыбается ей.

– Наверное, нам лучше поговорить об этом внутри, – говорю я.

Нейтан делает глубокий вдох, прежде чем кивнуть, мы открываем дверь и вместе входим.

И сразу же видим следующую шокирующую картину. Моя семья выстроила троих мужчин в ряд. Старший дядя все еще в отключке. Второй дядя уже пришел в себя и дрыгается, пытаясь освободиться от своих оков, а третий дядя, все еще в остатках свадебного торта, просто озирается на всех в недоумении.

– Нейтан! – восклицает старшая тетя. – Как хорошо, что ты пришел! – Она, конечно же, пьет чай с другими тетушками. – Садись, выпьешь с нами чаю. Си мэй, налей ему чаю.

– Все в порядке, я на самом деле не…

– Уже несу, – перебивает его четвертая тетя, вставая и наливая ему чашку чая.

Нейтан берет чашку с ошеломленным выражением лица. Он благодарит тетю и делает глоток, прежде чем поставить чашку.

– Мы должны отпустить этих мужчин.

И тут комната разражается потоком споров.

Старшая тетя:

– Невозможно.

Вторая тетя:

– Если мы их отпустим, они нас всех убьют!

Ма:

– Адух, как можно отпускать их? Они очень непослушные мальчики, очень плохие!

Четвертая тетя:

– Отпустим, но после того, как убьем, да?

Второй дядя:

– М-м-мф, м-м, м-м-мф!

Я больше не могу это слушать.

– Замолчите! – кричу я. – ЗАМОЛЧИТЕ!

Чудесным образом все они действительно замолкают и смотрят на меня. Так, а что теперь?

– Нам нужно… ну, нам действительно нужно решить, что с ними делать, – говорю я, наконец.

– Да все же очевидно, – говорит четвертая тетя. – Будем держать их в заложниках до тех пор, пока их психованная мафиозная семейка не пообещает не убивать нас.

– О, так легко, да? – фыркает ма. – Ты думаешь, все будет так легко? Мы просто скажем им: «Эй, пообещайте нас не убивать». Они просто ответят: «Хорошо, обещаем». Ага. А потом, когда мы отпустим дядей, мафия скажет: «О-хо-хо, отлично, вы их отпустили, теперь мы вас убьем!»

Все снова начинают кричать и спорить, но я хлопаю в ладоши и выкрикиваю:

– Не все сразу!

Вторая тетя поднимает руку и машет ею:

– Я, у меня есть идея!

Я киваю ей.

– Ладно, все просто, мы убьем одного из них, чтобы послать сообщение «Если вы посмеете преследовать нас, мы убьем вас всех», – говорит она, кивая и радостно улыбаясь.

Мы все смотрим на нее, на женщину, которая думает, что тай-чи – это решение всех жизненных проблем, которая год назад не могла вынести даже мысли о том, чтобы прикоснуться к телу А Гуана.

– Эм, – начинаю я наконец. – Мы, э-э, мы будем эту идею иметь в виду. У кого-нибудь есть еще предложения?

– Может, мы будем убивать его медленно? Чтобы передать очень четкое сообщение, максимально ясное, – говорит вторая тетя.

– Чтобы это была не просто смерть, а смерть в страшных муках, – бормочет Нейтан. Он выпучивает на меня глаза, и мне интересно, думает ли он о