периоды жизни, в иных случаях — до десятилетий, провели в Дании, породнились с датским королевским домом, а некоторые, как Прислав и Кнут, имели там ленные земли и острова. Поэтому, вполне естественно, что все они были в своё время хорошо известны в Дании. Саксон знал и наиболее значительные ободритские города и географические объекты: Зверин, Добин, Илов, Любек, Ратцебург, Росток, река Гудакра (Варнов), остров Пёль, Ольденбург и Лютьенбург. Вагрию он именует как «область Брамнес». Не совсем понятно, была ли эта «область Брамнес» Саксона тождественна только «Ольденбургской земле» из хроники Гельмольда или же была названием всего полуострова, однако связь этого датского названия с названием столицы Вагрии не вызывает сомнения. Гельмольд указывал, что датским названием Старигарда/Ольденбурга было Бранденхуз. Последняя компонента — хуз, по всей видимости, тождественна континентально-германской компоненте — хаузен, хорошо известной в немецкой топонимике обозначением городов и поселений (от герм, «хаус» — дом). В таком случае Бранден-хуз — это «город [области] Бранден», что сходится с упоминанием Саксона об Ольденбурге как единственном городе области Брамнес.

Несмотря на то что Саксон не приводит названий ни одного из ободритских племён, страна ободритов представляется им вполне конкретным государством — «страной славян». Прислав был изгнан из «страны славян», в поход на ободритов даны идут в «страну славян», города Илов, Зверин и Ратцебург находятся там же, как и всё, чем владел Никлот. Саксон часто использует общее обозначение «славяне», но вместе с тем ему известны имена большинства из наиболее значительных славянских народов, таких как русские и поляки. Он называет более мелкие племена юга Балтики: ругиан, чрезпенян, поморян, имена их князей и основные города. Кессинов-хижан Саксон не упоминает, видимо, потому, что они в его время находились в составе ободритского государства: хижанский город Росток им описан именно в контексте датского похода на «страну славян» Никлота в 1160 году. Кажется, ему было известно и общее название восточных соседей ободритов — вильцев. В VI книге «легендарной части», в рассказе о богатыре Старкатере, наделённом Тором мощью и телом великанов, он упоминает немецкую форму их имени, как эпоним противника легендарного богатыря: Старкатер после путешествия на Русь и в Византию отправляется в Польшу и побеждает там знатного воина Васце, «которого немцы по-другому записывают как Wilcze». Возможно, Саксон связал здесь две известные ему по эпическим преданиям истории: о короле Вилькине и великане Вади, хотя приведённая им со ссылкой на немцев форма Wilcze может говорить о его знакомстве с тогда употреблявшимися немецкими формами названий славянских племён.

Саксон знает названия большинства племён по всему берегу Балтики, начиная от реки Пены и далее на восток: чрезпенян, ругиан, поморян, самбов, куров, эстов, земгалов, русских, финнов, свеев, готов, сконцев, зееландцев и прочие северогерманские племена Скандинавии в мельчайших подробностях, вплоть до ютов и соседних с ними саксов, гользатов, дитмаршей и фризов. Белым пятном в «Деяниях данов» в географии Балтики остаются лишь подконтрольные ободритам земли, сами по себе известные Саксону не хуже, чем все остальные. Рассказы о «стране славян», т. е. ободритов, занимают у него достаточно много места (например, повествование об отношениях Генриха Готтшальковича и Кнуда Лаварда, описание крестового похода на Добин или похода 1160 г.), так что в одних и тех же отрывках ободриты называются «славянами» по нескольку раз. Учитывая тот факт, что часть сведений об ободри-тах (о походе Ратибора, биография Готтшалька и др.), по всей видимости, была почёрпнута Саксоном из Адама Бременского или Гельмольда из Босау, использовавших термин «ободриты», не упоминание Саксоном имени ни одного из ободритских племён, как и самого их имени, должно быть намеренным и иметь какие-то причины. Лишь в одном месте можно подозревать отход Саксона от этой «славянской» традиции, а именно, в двух упоминаниях вандалов:

1. «Igitur Wandali, solam sibi in armis libertatem restare credentes, fugae eiusperinde ac victores insultare coeperunt»[452].

2. «lisdem temporibus, effusis piraticae habenis, a Wandalicis finibus Eidoram usque omnes per Orientem vici incolis viduri ruraque culturae expertia iacuere»[453].

P. Штайнахер в своей диссертации, посвящённой анализу употребления этнонима вандалов как названия славян, полагал, что в обеих цитатах речь идёт о славянах[454]. Но скорее можно принять мнение Альфреда Хольдера, подготовившего в XIX в. издание Саксона Грамматика и указывавшего, что под вандалами в первой цитате имелись в виду вендильцы, жители одной из северных областей Ютландии[455]. Первое упоминание вандалов Саксоном помещено им в контексте рассказа о восстании жителей Северной Ютландии против Кнуда Святого, так что принятие этой цитаты в качестве известия о славянах было бы спорным. Во второй же цитате повествуется о славянском вторжении в Ютландию и её разорении. Под «вандальским концом Эйдоры», начиная от которого пришли в запустение все земли Восточной Ютландии, в таком случае должна подразумеваться граница данов и ободритов. Река Эйдор, или Эдигора, в Южной Ютландии действительно всё средневековье считалась южной границей Дании. Западный отрезок Эйдора отделял ютов от саксов-нордальбингов, в то время как в восточной части к нему примыкали славянские земли ободритов. Выражение «Partibus Slavorum, que sunt a flumine Pene usque ad fluuium Edigore» («части Славии между реками Пене и Эдигоре») тогда было устойчивым юридическим обозначением границ Гамбургского диоцеза. Такая формулировка употребляется в папских грамотах Анастасия I (912–913), Иоанна X (914–920), Иоанна XV (989), Клемента II (1047), Льва IX (1053), Виктора II (1055)[456]. Схожее наименование всех земель Гамбургского диоцеза, включая Гользатию (т. е. по всей границе с данами по реке Эйдоре), как славянские, встречается и у Арнольда Любекского в предисловии к его хронике, современной Саксону[457].

Как известно, Гамбургский диоцез был создан для христианизации Нордальбингии, Дании и ободритского королевства и начиная с IX в. предъявлял права на все подконтрольные некогда ободритам территории, включавшие в себя, кроме собственно ободритских племён, ещё и лютичское племя кессинов. Таким образом, этот диоцез был другим, церковным, обозначением ободритского королевства, правители которого нередко владели и всей Нордальбингией, обозначением тех самых территорий, которые Саксон Грамматик называл «страной славян». «Вандальский конец Эйдоры» надлежит, следовательно, понимать как указание на отождествление Саксоном ободритского королевства, «страны славян» с «землями вандалов». Само по себе отождествление славян и вандалов было с VIII в. делом достаточно обычным и особенно часто встречается в хрониках, титулах и грамотах германских народов. Однако общее отождествление всех славян с вандалами можно назвать скорее именно нехарактерным для Саксона. Из двух упоминаний вандалов в «Деяниях данов» после анализа остаётся лишь одно, но и