– Я пошла бы за тебя замуж. Если, конечно, ты не против.

Вадим резко сел. И в упор посмотрел на меня.

– Повтори! Что ты сказала?

Я пожала плечами.

– Если ты не против, я бы хотела стать твоей женой. Я подумала, что глянцевое чтиво без меня не пропадет.

– Женой… – протянул Вадим.

В его глазах промелькнула тень. И я сжалась в предчувствии беды. Сейчас он скажет, что позабавился со мной от скуки, оттого, что давно не спал с женщиной. Или что любит другую. Тогда я выйду из хижины и брошусь с самой высокой скалы в озеро…

Но Вадим произнес совсем другое. Совсем не то, что я от него ожидала. Он спросил:

– Оля, зачем ты убила мужа?

Я лежала на старом продавленном диване и ждала Вадима. Он запретил подходить к окну. Запретил приоткрывать занавеску и форточку, зажигать свет и ходить по квартире, потому что половицы отвратительно скрипят. Но он не смог запретить мне дышать и думать. И, конечно же, вспоминать…

Пока было светло, я писала, покрывая нервными строчками один тетрадный лист за другим. Писала торопливо, словно боялась, что Вадим застанет меня за этим занятием и оно ему категорически не понравится. И еще боялась, что тетрадь вот-вот закончится, а я не решусь попросить его купить новую.

Глава выстраивалась за главой, чередой вставали перед глазами события. Я раз за разом, минута за минутой прокручивала тот злополучный час, когда в последний раз видела Юру живым. Я ни на йоту не сомневалась: в убийстве напрямую замешана Лизонька, иначе зачем преступникам оставлять ее живой? Пожалели ее молодость и красоту? Маловероятно! Но по какой причине ей вздумалось скоропалительно избавляться от Юры? Зачем подбросила деньги? Вопросов накопилось масса, но сколько я ни ломала голову, ответов не находила.

Третий день Вадим уходил в семь утра, а возвращался за полночь. Он очень неохотно рассказывал, что ему удалось выяснить. Но то, что рассказал, ясности не прибавило. И я грешным делом подумывала: уж не нашло ли на меня временное затмение и не прихлопнула ли я на самом деле своего бывшего на глазах молоденькой жены? Но все ж оставалось загадкой, почему мой выбор пал на Юру, а не на Лизоньку. И почему я оставила ее живой? Ведь, по идее, первым делом должна была прикончить ее, а не Юру. Или вслед за Юрой…

Я лежала, уставившись в закопченный потолок, и в который раз за последнюю неделю перемалывала, перетирала в голове события, которые враз превратили меня в преступницу, объявленную в международный розыск…

– Оля, зачем ты убила мужа? – спросил Вадим тогда в хижине, когда мы едва-едва пришли в себя после ночного безумия.

– Мужа? – машинально переспросила я. – Я его убила? – В горле у меня что-то пискнуло, и голос сорвался. – Юру убили? Но как? И почему я? Когда я уезжала, они с Лизонькой остались в нашей квартире. Оба были вполне живы и здоровы. Нет, это чья-то шутка! Тебя разыграли, и ты поверил…

– Какие уж тут шутки? – рассердился Вадим. – Видела мента, полковника, с которым я разговаривал? Это абхазский замминистра. Вчера показали репортаж по НТВ, уже поздно вечером, ты промелькнула на экране несколько раз. Кому нужно, сразу тебя узнали и подсуетились оперативно. Направили запрос в абхазское МВД, попросили задержать тебя до приезда опергруппы. Три опера вчера должны были прилететь из Москвы. Полковник приехал за тобой. Я ему соврал, что ты где-то в Сухуме… Надо было выиграть время. И тут ты – ни раньше, ни позже! – вылезла на балкон…

– Ничего не понимаю, – схватилась я за голову.

Только сейчас до меня стало доходить, что случилось ужасное. Юры больше нет! Нет уже несколько дней, а я даже ничего не почувствовала…

– А Лизонька? Она жива?

– Жива, но слегка побита, – нахмурился Вадим. – Ты привязала ее скотчем к креслу. Рот заклеила. Так что девица с час-полтора пребывала в таком виде. После ее обнаружил не то водитель, не то охранник. Вот она-то и заявила, что ты в ярости набросилась на бывшего мужа, несколько раз огрела его по голове кочергой, проломив череп аж в трех местах. Она, мол, пыталась грудью встать на защиту любимого, но ты оттолкнула ее с такой силой, что она упала на пол и потеряла сознание. Очнулась привязанной к креслу, а тебя и след простыл. Сбежала, да еще сто тысяч долларов прихватила, которые у нее были в сумке.

– Сто тысяч долларов?

Я поперхнулась от неожиданности. Когда ж эта сучка успела их мне подкинуть? Когда в ванную уходила? Надо ж, какая ловкая! А я на бедного шулера грешила…

– Но зачем? – спросила я скорее себя, чем Вадима. – Зачем столько наличных денег? У нее нет банковской карты? У жены банкира?

– Они направлялись в автомобильный салон. Покупать машину этой девке. По ее словам, наличкой машина стоит тысяч этак на двести дешевле. Я имею в виду рублей. Насколько я знаю, информация подтвердилась.

– Ерунда какая-то, – пробормотала я. – Юру убила непонятно за что, Лизу пожалела, деньги украла… Сто тысяч! Я их нашла уже в поезде. Думала, что мне их подложил шулер, с которым мы случайно оказались в одном купе.

– Какой еще шулер? – уставился на меня Вадим. – С тобой не соскучишься!

Я быстро рассказала ему про приятного попутчика, которого задержали украинские пограничники.

– Кстати, я решила сдать доллары в милицию по возвращении в Москву. А те, что растратила на лекарства, хотела восполнить. Я не бедная женщина, Вадим. Я не играю в казино, не езжу по дорогим курортам, не снимаю дорогих мальчиков. Поверь, эта сотня была мне без надобности. У меня на счету гораздо больше. В разы больше.

– Знаю, – кивнул Вадим. – Я разговаривал с Толиком. Их контора занимается расследованием гибели твоего бывшего мужа в одной связке с МВД и прокуратурой. Дело громкое – убили крупного банкира. А вдруг здесь заказное убийство?

– Заказное убийство кочергой по голове? – удивилась я, прислушаваясь к своим ощущениям.

Я говорила о Юре как о чужом, как о незнакомце. Но такого просто не должно быть. Это ненормально – говорить о недавно близком тебе человеке без дрожи в голосе, без слез!

– Так… – Я потерла лоб, собираясь с мыслями. – Получается, меня сделали убийцей со слов Лизоньки? А у следователя не закралось подозрения, что меня элементарно подставили? Если я убила Юру, то зачем оставила в живых свидетеля? Мотив, какой у меня мотив? Завладеть сотней тысяч баксов? Или побыстрее оставить Лизоньку вдовой? Чтоб девочка от души погуляла на Юрины капиталы?

– Можно представить, что ты ему отомстила…

– Странная месть, однако. Если честно, я бы с большим удовольствием прикончила Лизоньку. Ты сам-то веришь, что я убила Богданова? Только правду говори!

Вадим помолчал мгновение. Потянулся к сигарете, но, не закурив, смял ее в пальцах.

– Нет, не верю. Но я не следователь прокуратуры. А тот верит фактам и вещественным доказательствам. И показаниям свидетельницы.