и болтали о своем. Ридли пытался перехватить взгляд Веласкеса, чтобы расшифровать, стоит ли ему беспокоиться – ожидать ли какой-то мести за эту выходку. Рамон в их сторону не смотрел и вообще не привлекал к себе внимания. Наконец-то ведет себя, как положено в его статусе.

Пятница должна была стать для него проблемным днем, если бы информация Нины оказалась верна. Как же Ридли удивился, когда в понедельник Рамон явился в школу как ни в чем не бывало, потому что никакой облавы не случилось.

На тот момент Сет уже догадывался, что паренек барыжит, а значит, полицейская блокада будет для него неприятным сюрпризом. Вряд ли он о ней осведомлен, если даже организация не в курсе. Ридли пришел к выводу, что Веласкес требует особого наблюдения. На нем сходились две важные линии: угроза Нине и угроза ему самому как суб-дилеру.

Саул был уверен, что парень работает на конкурентов, а значит, не погнушается никакими приемами, чтобы удержаться на своем месте. О причастности Сета он, вероятно, знает, что объясняет его попытки прощупать соперника и лишить эмоциональной стабильности.

Было очевидно, что Рамон просто так не успокоится. Сет планировал, как поговорить с ним, чтобы тот отстал от него и от Нины. Насовсем. Но Веласкес действовал на опережение и в среду, на физкультуре, сам к нему подошел. Он заговорил на удивление довольно доброжелательным тоном, хоть и слегка подтрунивающим – быть серьезным этот парень явно не умел.

Рамон присоединился к монотонному швырянию мячей в баскетбольную корзину с разных дистанций и положений на поле. Занятие, будто специально созданное для того, чтобы параллельно общаться, совершая вынужденные паузы.

– Сначала она за тебя заступилась, теперь ты за нее. Так, значит, между вами действительно что-то есть, да?

– Имеешь в виду что-то конкретное – говори.

– Да так, понаблюдал. Послушал. Да или нет? Простой вопрос.

– Ничего нет и быть не может. Почему мы вообще говорим о ней?

– Значит, будешь отрицать до последнего. А, собственно, чего еще я от тебя ожидал? Упертый, как горный баран.

– Нечего отрицать. Я не считаю чьи-то сплетни конкуренцией для объективной реальности, поэтому не вижу смысла оправдываться.

– Ага. Значит, вы не вместе и не планируете быть вместе?

– Я тебе уже сказал.

– В таком случае я сам за ней приударю.

– Чего?

– А что? У нее же нет парня. Отто ей друг, насколько я понял.

– Только, блядь, попробуй…

– Откуда такая агрессия? Ого! Тебе разве не все равно?

– Если дело касается такого подонка, как ты, любому будет не все равно.

Веласкес улыбнулся и бросил мяч. Даже в движении его рук была какая-то лукавость.

– Ты выходишь из себя, Сет Ридли. А это так красноречиво. И еще ты совершенно не умеешь врать. Помнишь, я спросил у тебя, есть ли в этой школе хоть один человек, на которого тебе не все равно? Теперь я знаю настоящий ответ.

– Если я увижу тебя рядом с ней…

– Расслабься. Мне больше нравятся такие, как твоя мама.

– Откуда ты знаешь, как она выглядит?! Следил за нею?

– Я что, маньяк? Видел вас вместе на выходе из супермаркета. Милая сцена: мама и сын с пакетами продуктов на неделю! И как у такой миниатюрной красотки мог родиться бугай вроде тебя?

– Я сломаю тебе трахею, если тронешь кого-то из них, – Сет схватил его за воротник и оттолкнул от себя. Веласкес хихикал, глотая смех и восстанавливая равновесие.

– А вот и два самых главных человека в твоей жизни нарисовались. Скоро я буду знать все твои слабости. Слушай, а почему, если тебе нравится Дженовезе, ты встречался с Ханной? Вот чего не пойму. Тебе ли бояться отказа? Да тебе сама королева школы с радостью даст, я в этом уверен. Только намекни, и любая потечет. Даже некоторые училки на тебя облизываются. Ты себя вообще видел?

– Я рад, что ты считаешь меня привлекательным, но зачем ты на самом деле завел этот разговор?

– Может быть, я заметил искру между вами и хочу помочь вам осознать свои чувства, – издевался Веласкес.

– У меня нет чувств к Дженовезе, – очень спокойно подчеркнул Сет и бросил мяч. Тот чисто и гладко прошел сквозь кольцо, не задев сетки, – как и у нее ко мне.

– Какой самоконтроль. Не всякий может врать, держа свое тело в полном покое. Особенно руки. Обычно они дрожат.

Ридли ничего не ответил, продолжая тренировку. Он судорожно размышлял, что ему говорить дальше и стоит ли продолжать. Весь диалог казался какой-то изощренной ловушкой. Если Рамон не блефует, у Сета большие проблемы. Знать о его симпатии к Нине означает иметь в рукаве охренительный козырь, способный мгновенно закончить игру.

– Ты озвучил свой тезис. Позволь мне его опровергнуть.

– Зачем тебе это?

– Мне любопытно разобраться в ситуации. И, как я уже сказал, мне хочется вас свести.

– Вроде по спине бил, а мышление повредилось. Несешь какой-то бред.

– Нет, правда! Ты мне сейчас не поверишь, но ты и Нина – два человека, которые больше всего мне тут импонируют. Иначе почему бы я обратил на вас такое пристальное внимание?

– В одном ты прав: я тебе не верю. Слова не соответствуют поведению.

– А ты послушай. Сейчас поймешь логику. Я не стал бы тебе помогать, если бы ты меня не стукнул. Я присматриваюсь к людям, которые ставят меня на место, и они мне нравятся. Что касается Нины…

– Ты ее доставал все это время.

– И ты ничего не мог сделать! Почему? Она тебе запретила?

Сет чуть не ответил «да», но закусил губу. Впрочем, Веласкес и так все понял – по глазам прочитал.

– Так я и думал. В этом кроется то, почему я взглянул на Нину иначе. Наверняка ты в курсе, какие у нее хорошие заступники. Директор, коп, ты! Но вместо того чтобы ими воспользоваться и открутить мне голову в два счета, она терпела нападки и разбиралась со мной самостоятельно. Разве не крутая? Я столько ее пытал – все стерпела!

– И что дальше? – нахмурился Сет, теряя нить.

Он уже не понимал, к чему Веласкес клонит и чего на самом деле добивается. Этот парень умел производить впечатление дружелюбной беседы, притупляя бдительность, а потом бил в самый неожиданный момент по слабому месту. С ним нужно оставаться настороже.

– Вы стоите друг друга. Оба привлекли мое внимание и заставили изменить отношение к вам. Пойми, моя симпатия к людям выражается иначе…

– Ты, кажется, собирался опровергнуть мой тезис, – внезапно подыграл Сет. Ему хотелось повлиять на ход беседы, чтобы убедиться, что его