исследователь К. Донован: «Хотя в теории эта инициатива была направлена на демократизацию доступа к информации, на практике сильные стали еще сильнее».

Власти Китая, озабоченные борьбой с коррупцией с давних пор и ведущие с ней борьбу не на жизнь, а на смерть (причем в прямом смысле – каждый год за взяточничество в Китае расстреливаются сотни человек), примерно 10 лет назад приняли решение покончить с проблемой навсегда. Они создали и запустили в 2012 году нейросеть «Zero Trust», основным направлением работы которой была фиксация подозрительных сделок с активами, незаконного перехода права собственности, контроль строительства инфраструктурных объектов и выявление коррупционных схем. За семь лет нейросеть обнаружила факты коррупции с участием 9 тыс. китайских госслужащих, и казалось бы, результаты ее работы можно было признать успешными. Но проблема заключалась в том, что искусственный интеллект якобы не мог объяснить, на основании какой именно совокупности обстоятельств нейросеть приняла то или иное решение, не мог подробно расписать всю цепочку данных. В итоге в судах это не давало возможности принять конечное решение за отсутствием достаточных доказательств и чиновники, пойманные Zero Trust «за руку», оставались работать на своих местах. Такая неэффективность вызвала негативную реакцию высшего китайского руководства, и в 2019 году нейросеть «Zero Trust» была отключена.

В обществе «социального кредита» деньги не имеют абсолютного значения. На них можно покупать товары и услуги, но за деньги нельзя купить все, что угодно. То есть общество «социального кредита» – это скорее эволюционный социализм с принципом «вы можете купить это, если вы этого достойны» нежели чем классический капитализм с логикой «любой каприз за ваши деньги». Да, вы можете быть богатым и известным человеком, но при этом неожиданно обнаружить, что банки отказываются выдавать вам кредит, и даже девушки на сайте знакомств воротят нос от вашего социального рейтинга. Кстати, крупнейшая в Китае служба знакомств Baihe не скрывает, что продвигает странички пользователей в зависимости от баллов «Sesame Credit», ведь деньги у человека имеют свойство появляться и заканчиваться, а высокие баллы в социальном рейтинге – это надолго.

Кстати, похожую систему стал внедрять и популярный сайт знакомств Tinder. Там это назвали «усовершенствованной системой ранжирования профилей по привлекательности». Принцип работы алгоритма прост. Если вы лайкаете человека с высоким рейтингом привлекательности (человека, которого лайкают многие), то ваш рейтинг внутри Tinder повышается. Если вам понравился «низкорейтинговый» персонаж, то рейтинг немного понижается. И, соответственно, чем чаще вас лайкают более привлекательные люди, тем популярнее вы становитесь для алгоритмов системы. Tinder делит людей по степени привлекательности и в основном показывает одинаково популярных людей друг другу, иногда разбавляя их профилями с иной степенью популярности. Более того, Tinder следит, пишете ли вы сообщения человеку, с которым у вас произошел мэтч (взаимная симпатия), или продолжаете и дальше листать колоду профилей «ради удовольствия». Некоторые считают, что Tinder также анализирует переписку в приложении, и, если вы обмениваетесь с собеседником номерами телефонов, то ваш рейтинг синхронно поднимается, так как, по мнению алгоритмов, вы используете приложение не для развлечения, а для реальных знакомств.

В перспективе социальный рейтинг может оказать влияние на формирование новой сословной системы. В Средние века и даже значительно позднее, до самого начала Новейшей истории деньги не играли такой абсолютной роли, как в ХХ веке. Да, деньги открывали многие двери, но далеко не везде и не всегда, и происхождение в те времена было важнее денег (хотя, конечно, идеальным было сочетание и того, и другого). И только Первая мировая война, прокатившаяся по миру волна революций и последовавшая за этим неоднократная смена элит постепенно сделала общество более равноправным. Окончательно доминирующая роль денег в современном социуме оформилась с укоренением концепции «потребительского общества», так как эта концепция поставила во главу угла «человека потребляющего» – того, кто тратит деньги. И было важно не столько то, как именно эти деньги заработаны, сколько то, что они у человека есть.

Кстати, во многих странах мира сословная система в той или иной степени сохранилась. И речь не идет о развивающихся странах, хотя общеизвестно, что в государствах Тропической Африки вожди племен или их ближайшие родственники по-прежнему играют огромную роль в жизни своих государств. Также не стоит говорить и о классических примерах вроде сохранившейся (хоть и в очень измененном виде) кастовой системы в современной Индии. Вот пример одной из передовых демократий. Недавние выборы в Великобритании, победу на которых одержал Борис Джонсон, показательны с точки зрения понимания структуры элиты Соединенного Королевства. Так, пять из шести кандидатов на должность премьер-министра, включая Джонсона, учились в одном университете в Оксфорде и даже состояли членами одного дискуссионного клуба – Оксфордского Союза, самого престижного дискуссионного клуба Британии, на заседания которого в разное время ходили Гарольд Вильсон, Тони Блэр, Тереза Мэй, Дэвид Кэмерон, бывший премьер-министр Пакистана Беназир Бхутто, и даже бирманский лидер Аун Сан Су Чжи.

Другой пример – Чили. Общество в этой южноамериканской стране официально делится на классы – A, B, C, D, E. Наследственного принципа, конечно, нет, но учитывается место проживания, образование, профессия, даже тип медицинской страховки. А что мешает «Системе социального кредита» стать универсальной сословной шкалой для всех граждан? Она наверняка сможет учесть все факторы без исключения, поставив на самый верх «пирамиды соцрейтинга» самых законопослушных, честных и умеющих адаптироваться к изменениям граждан. Ну и, в случае необходимости, всегда возможна «тонкая настройка» этой системы.

Россия внимательно изучает китайский опыт, и, казалось бы… пока не спешит ему следовать. Так, бывший куратор российской цифровизации, вице-премьер российского правительства Максим Акимов неоднократно заявлял, что «…таких проектов, как скоринг политического и социального поведения человека и оценка его общей успешности и неуспешности … таких проектов на сегодняшний день нет». Более того, тогдашний вице-премьер достаточно однозначно сформулировал свою позицию по данному вопросу: «Мне кажется, что это явная угроза, но как обществу с классической гуманистической традицией нам этой угрозы удастся избежать. Я явно ее ощущаю, поэтому могу сказать, что на стороне правительства сейчас такие вопросы не обсуждаются, они не в повестке дня».

Члены нового российского правительства, возглавляемого Михаилом Мишустиным, пока не высказывались однозначно по столь щепетильному вопросу. В то же время, национальная программа «Цифровая экономика», представленная правительством Российской Федерации в 2018 году, обозначает свои цели как «создание общенациональной архитектуры данных» и «реализация цифровой идентичности граждан, управление цифровым профилем человека», что может быть по смыслу очень близко идеям «Системы социального кредита». Комментируя программу, Максим Акимов использовал образы, близкие по смыслу описанию