летними ромашками и зимними сугробами вдоль старых, чуть покосившихся хат. С бескрайними просторами и таинственными лесами. В здешних местах было столько объектов для его будущих картин, что хватило бы времени на все рождающиеся на каждом шагу замыслы.

А еще захотелось вернуться к детям. Учить их уму-разуму. Удивлять научными открытиями и парадоксами. Предупреждать неприятности. Открывать захватывающие сознание перспективы. Покорять и покоряться самому. Вести за собой. И идти рука об руку…

— Эй, принц! Хотелось бы поторопиться. Не то все возможные кони убегут в райцентр без нас. И ЗАГС закроется…

— Без нас не закроется, — вздохнул Ярослав, с некоторой неохотой отрываясь от золотисто-оранжевого чуда. — И автобус обождет. Да и времени…

Мимо пронесся сверкающий серебром лимузин. Осколок зимы среди царства солнца и тепла.

— Мамочки… — осела в траву Феофила. — Королевская карета.

Шмыгнула отчего-то носом, выразила пухлыми губками великое разочарование:

— Бывают же такие… Да еще с шариками.

— Ну, шариков я тебе хоть сегодня куплю! — потянул невесту за руку Ярослав.

— А машину?

— Машину… кхм, будет и машина. Со временем. У нас впереди целая жизнь. Сначала Париж. Потом свадьба — судя по выражению лица твоего папеньки, от нее нам не отвертеться. Затем кредит возьмем, чтобы дом построить. Потом — дети. Дальше… В общем, на серебряную свадьбу я тебя точно на такой штуковине прокачу.

— Не пройдет и четверти века! — восхитилась стремительности жизненных планов жениха Феофила. — Вот что значит стать супругой художника.

— Ну, надо же с чего-то начинать, — буркнул Ярослав, прибавляя ходу. — Смейся не смейся, а после ЗАГСА я такси возьму. И шариками украшу не хуже той блестящей тачки. Проскочим по всем деревням с ветерком, пусть народ порадуется.

— Мадам и месье Трубило — прошу любить и немножко жаловать? — поинтересовалась невеста.

— Типа того. И шарики нам в школе пригодятся — послезавтра праздник урожая отмечаем.

— Ох, чувствую я, в Париже придется прическу самой делать…

— Чего?

— Ничего. Давай бегом — вон автобус.

Ярослав перекинул сумку на отдохнувшее плечо и рванул к остановке. Позади мелкими проворными шажками догоняла его избранница. Шелковый шлейф свадебного платья вырывался из-под куртки еще одним парусом. Солнце золотило волны бескрайнего осеннего моря…

— Ну что, готово? — в глазах клиентки ожидание смешалось со страхом — заказ она ждала слишком долго. И значил он для нее очень много.

— Практически да, — успокоила ее слегка нервничающая Агнешка. — Так, деталька одна осталась. Думаю, вместе легко справимся.

Она подошла к гардеробу и потянулась за платьем. Стильный фирменный халатик распахнулся, приоткрыв тайну хозяйки. Мадам Конопацкая ревниво прищурилась: «С чего бы обыкновенной модистке щеголять в шикарном туалете от кутюр? Среди бела дня, да еще в среду! Совсем стыд потеряли! Тут над каждой копеечкой трясешься, стремишься выдавать шедевры местных рукодельниц за парижские шмотки. А некоторые… Острый взгляд вытянул на свет божий и дорогую прическу, и тщательно наведенный макияж… Ох уж эти старлетки! Ни стыда, ни чувства меры».

Заказчица вздохнула, стремясь справиться с раздражением. Напомнила себе о приятном продолжении дня — свадьба как-никак. Пусть и серебряная. Муж, между прочим, Кипр обещал. После Нового года. Пока у него с финансами проблема. Но до Нового года всего ничего осталось. А вечер в ресторане…

— Ну вот, все в порядке, — модистка протянула ей платье. — Пришлось помучиться. Я предупреждала: фасон не ваш. Да и ткань…

Что бы она понимала в моде! Фасон, понимаете ли, не наш! А куда деваться, если в майском «Madame Figaro» племянница французского президента красовалась именно в таком платье! И весь столичный бомонд обсуждал затейливый фасон чуть ли не все лето!

— Надевайте уж, — проворчала страдалица, нетерпеливо ерзая перед зеркалом — вид собственной фигуры в тесной грации был практически не переносим. — Я тороплюсь.

«Я тоже», — напомнила себе Агнешка.

Коханая накинула на клиентку платье и взяла коробку с аксессуарами. Ей так и не пришел в голову ни один подходящий вариант приближения заказа к шедевру. Немудрено — на фоне личных переживаний и страстей. В пору вообще отказаться. И Бог с ним, с авторитетом!

— Ну вот… — выдохнула последний воздух из легких мадам Конопацкая. — Почти готово.

Она втянула живот, расправила плечи, приподняла грудь чуть ли не до подбородка.

— Не стоит… мы сейчас что-нибудь придумаем. В принципе, все не так и плохо…

Какое там! Уродство, а не платье! Хламида хламидой, да еще с претензией на шик. Кошмар! Надо было сразу настоять на своем, мало ли что взбредет в голову женщине с предклимактическим синдромом! А теперь…

«Думай, красавица, думай! — шептало встревоженное ситуацией профессиональное достоинство. — Через часок-другой эта “красотка” понесет твое детище в массы. И если кто-нибудь догадается, агентство можно закрывать…»

«И поторопись, — напомнило разомлевшее в ожидании развязки счастье, — у тебя регистрация через полтора часа. Машина вот-вот будет».

— А как там сзади? — мадам Конопацкая задыхалась в выбранной для обзора позе.

— Сзади…

Ну что тут скажешь? Хоть плачь! Все, что удалось вдохнуть и спрятать спереди, отвратительными пузырями вылезло сзади. Живая карикатура! Без вкуса, ума и фантазии. Клиентке задний план можно только в кривом зеркале показывать. Из тех, что в нужном ключе фигуру искажают. Удобная, между прочим, вещь! Да только где ее взять сейчас? Разве поясок попробовать?

— Ну что вы молчите? — заказчица теряла терпение.

— Я думаю, — пожала плечами Агнешка.

Ее вина заключалась лишь в согласии на заведомо провальную модель. Все портновские ухищрения оставались почти незамеченными на фоне неудачного покроя.

— Попробуем с поясом.

Ремень преобразил хламиду в туго перепоясанный стог сена. В пору завыть от досады!

Декоративная пуговица? Одной не отделаться, а пара — уже перебор. Да здравствуют помешанные на глянце идиотки и им сочувствующие!

Пряжка?

Кошмар! Тяжелая железяка со стразами вытянула атласное облако в шизоидную гримасу. На лице клиентки отразилось некое подобие пограничной ситуации. Мастерица тоже недалеко ушла. Палата номер шесть отдыхает!

Цветок? Примерно с тем же успехом.

Агнешка вздохнула. У ворот послышался шум мотора. Она подошла к окну. Сверкающий никелем лимузин в окружении воздушно-жемчужного облака притормозил совсем рядом. Господи, какой же Франек мот! Лимузин. Да еще серебристый…

— Кхм…

Ах, да! Платье… Агнешка с трудом скрывала досаду. На дне коробки осталась нитка кораллов и два банта из органзы. Бант. Бант? А что, если…

Присобрала ткань у бедра, что-то подтянула, что-то, наоборот, ослабила. И заколола драпировку на поясе. Среди сине-зеленой прозрачности загадочно мерцали стразы от Сваровски.

— Вау! — пискнула вмиг преображенная заказчица. — Да вы волшебница, милочка! Мне это не раз говорили, но что бы так…

Мадам Конопацкая ошеломленно смотрела на внезапно постройневший стан. На плавно стекающие