— А разве это входит в вашу юрисдикцию?

Флавий прищурился, выдав менторским голосом.

— Всё, что может навредить целостности Империи, так или иначе оказывается в поле нашего зрения. Вы же понимаете, юный граф, есть вещи пострашнее порождений разломов или еретиков «Чёрного лотоса», — на этом грандмастер поджал губы и самозабвенно посмотрел вдаль. — Например, подобные заговоры или сговоры, что были против вас.

Не убавить, не прибавить. Старик прав по всем фронтам.

— Так вот, — вступил Евдоким. — Ваши безобидные порождения сыграли во всём этом не последнюю роль. Они дали нам «травиночку», а уж «заросли» мы отыскали сами.

С этими словами Евдоким положил руку на плечо сидящему на грубом табурете Сидельникову. Тот замер, словно к нему применили заклинание оцепенения.

— Этот человек был уличён в заговоре против вверенных же ему земель. Он работал на Новосибирское княжество.

— Ну надо же! А я-то все гадал, — пробубнил Казанцев.

В каком смысле «вверенных»? Вроде как Совет образовался сам, для защиты оставшихся без опеки людей.

— Вижу, мои слова стали для вас новостью? — синюшные губы Евдокима расплылись в улыбке. — Вы не ослышались. Император взял эти земли под своё крыло, а вот такие вот… скажите, граф, вам о чём либо говорит фамилия Шувалов? Вот, посмотрите на фотографию.

Евдоким протянул мне карточку, на которой был запечатлен пожилой мужчина в неприлично дорогом камзоле.

Да быть такого не может!

— Миша, Егор, — не поворачиваясь бросил я. — Приведите-ка сюда того жирдяя, и оружие его тоже прихватите.

— Будет сделано, ваша светлость.

Через минуту к нам подвели красного от злости старикана, который то и дело пытался укусить за руки своих конвоиров. Когда его усадили на стул рядом с Сидельниковым, я поднёс к его лицу фотографию, и сразу же передал её обратно Евдокиму.

— Его оружие, ваша светлость, на нём именная надпись, — вставил Краснов.

— Прочти.

— «Его светлость, граф Евгений Аргентович Шувалов», вот же сучий…

— Ну что ж, — грандмастер Флавий покачал головой. — Думаю, комментарии здесь излишни. Надеюсь, вы не против, если мы заберём графа Шувалова с собой? Он должен понести ответственность за свои действия.

— Подождите, подождите! — я вышел вперёд и взгляды абсолютно всех устремились на меня.

Эх, последний раз я собирал такое внимание, когда одномоментно обратил в нежить армию непокорившегося вольного города. Тогда мне пришлось использовать все проклятья, что плескались в моей крови. Сейчас же я хотел просто справедливости, но кровь во мне буквально кипела от негодования.

— Граф Шувалов — мой пленник! И мне решать, что с ним будет. Разве я не имею на это право, как победившая сторона?

После такого заявления взгляды переместились на грандмастера Флавия, хоть он и продолжал хранить молчание.

Краем глаза я заметил, как подобрались мои люди. Каждый из них был готов отстаивать мою позицию, пусть не с каждым я был знаком лично.

Паладины тоже зашевелились. Кто-то даже активировал оружие, но Флавий вдруг поднял руку, посмотрев на Евдокима и покачав головой.

Наступила тяжёлая пауза, которую неожиданно нарушила курица, всё ещё сидевшая на коньке крыши. Она начала кудахтать, как петух, поворачиваясь во все стороны.

Совсем позабыл снять это нелепое создание с крыши, ну да ладно, пусть сидит, всё равно уже все привыкли.

— Я не договорил, граф Пугачёв, — продолжил настоятель Флавий. — В моём распоряжении имеются сведения, согласно которым вы планируете отделиться и основать независимое княжество. Это правда?

Вот же жук! И про это вынюхал.

Я почувствовал, как самопроизвольно заскрипели зубы. Сейчас решалась судьба моего детища и я не имею права его потерять.

— К моему сожалению я ношу титул графа, так что, ваши осведомители ввели вас в заблуждение.

— Ещё мне стало известно о подготовке к референдуму. Уж не знаю, насколько это правда, но спросить я обязан, — продолжал Флавий, — и то, что вы возвели часть своих подданных в ранг свободных людей. Это тоже правда?

— От вас ничего не утаишь, грандмастер Флавий, — я взглянул на Казанцева. Тот сидел белее мела. Да, сейчас рушатся все наши планы. — Всё, что вы сказали — абсолютная правда.

Флавий на мгновение взял паузу, по-видимому наслаждаясь ситуацией, а потом вдруг поднял руку, привлекая внимание каждого.

— Я не могу не воспользоваться вверенными мне полномочиями, а потому от лица императора заявляю, что одобряю эту инициативу. От себя лично добавлю… я намерен присутствовать при этом историческом моменте, и всячески буду способствовать этому.

А вот тут даже у меня чуть не отвалилась челюсть.

— И более того, я намерен подать прошение о зачисление вас в наши союзники, и признать ваше… — тут грандмастер поморщился, видимо от того, что говорил непривычные для него слова, — … ваше увлечение некромантией более не опасным. Всё таки, именно благодаря вам мы избавились от «Чёрного лотоса». Уж не знаю как на это отреагирует Великий синод, но на то у меня есть доказательства и заверения моих людей. Так что, граф Пугачёв, примите мои поздравления.

Снова повисла неловкая пауза, которую, по обыкновению, нарушил звонок.

Краснов протянул мне артефакт связи и я сразу же приложил его к уху.

— Гриша! — почти что прокричал Игнат. — Только что звонил Корсуньский, это у которого фабрики и производства в Болотном…

— Да понял, понял. Говори.

— Так вот, он и ещё какая-то графиня, кажется Ангелина Караваева, изъявили желание присоединиться к нашему… делу. Что мне им ответить? Они должны перезвонить. Надя сказала, что на это…

Что дальше говорил Игнат я уже не слышал. Перед глазами висела нелепая картина, как меня осаждают толпы разного рода дворянства. Крики, вопли, вздохи. Каждый из них трясёт бумагами перед моим носом и молит о присоединении их земель к моим.

Тьфу ты. Привидится же такое⁈

— Так что мне им ответить?

— Скажи, что я рассмотрю их прошение и отвечу позже.

Я отдал артефакт Краснову и глубоко вдохнул. Как бы то ни было, но всё складывается в мою пользу. Просто я привык бороться, и протянутая рука помощи кажется мне очередной подставой. Пора меняться, и сейчас для этого лучшее время.

* * *

После нашей памятной беседы минул день.

Все последствия осады были устранены, катапульты разобраны, а мортиры восстановлены и перевезены на задний двор. Теперь они будут охранять мою землю.

Что касается референдума, то он начался