Он регулярно подходил к воротам Иерусалима и беседовал с теми, кто приходил к Давиду со спорными юридическими делами.

– Вот ты, ты пришел откуда? – спрашивал он.

– Я пришел из Бехани. Я из племени иудеев (но он мог также прийти из Маханата, Бейрота, Села или еще откуда-нибудь). А кто ты?

– Это Авессалом, сын царя, – торжественно говорил его сопровождающий.

Чужеземец рассматривал Авессалома и, верно, говорил про себя, как он красив и властен, этот молодой человек, он может быть только царевичем. Он падал ниц перед будущим царем и целовал его ноги.

– А зачем ты пришел в Иерусалим? – спрашивал будущий царь.

– У меня дело, которое я хочу представить царю, твоему отцу, нашему судье.

– Какое дело?

– Мой отец умер и оставил нам, своим сыновьям, земли. Еще до смерти он говорил нам, что мы должны разделить все на три равные доли. Хотя есть земли плодородные и не очень. Должны ли мы делить эти земли по площади или по их значению?

– Это интересный случай, – замечал Авессалом, – к несчастью, царь не сможет тебя принять.

– А почему?

– Он слишком занят делами царства.

– Но какие же такие дела царства, если он не может заняться делами своих подданных?

– Ах, если бы я только был судьей в этой стране, я бы разобрался с каждым, кто обратился ко мне с жалобой, требующей моего правосудия!

Каждый делал из этого вывод, что либо царство остается без судьи, либо правосудие хромает.

– Когда же Авессалом станет царем? – спрашивали люди двенадцати племен.

Эфраим и Иоав знали об этих интригах, но не осмеливались потревожить Давида. Жены царя также боялись его беспокоить: он ничего не хотел слышать.

Это длилось в течение долгого времени. Однажды измученный Иоав пришел к царю. Было холодно, дул ветер, ожидался снег. Давид принял его на террасе своей комнаты. Местность была мрачной и серой.

– Человек, имевший счастье видеть это, видел все, – сказал Давид.

– Ты еще не все видел! – воскликнул Иоав.

Выходя из царских покоев, Иоав столкнулся с Авессаломом, направляющимся к своему отцу. Их взгляды встретились, как скрещивается оружие.

– Твои дела идут не очень хорошо, Иоав? – спросил царевич. – У тебя расстроенный вид. – Но он не дождался ответа и вошел к Давиду.

Закутанный в плащ, стоящий перед жаровней, напротив идолов, царь совсем не напоминал о власти.

Авессалом, как обычно, пал ниц, подождал, пока отец не поднял его, и наклонился, чтобы получить поцелуй. Эфраим стоял рядом с царем.

– Мой царь, отец мой, я хочу выполнить обещание, которое я дал Богу, когда был в изгнании в Гесхуре, – начал Авессалом.

Давид внимательно смотрел на юношу.

– Я обещал, что если мое изгнание закончится, то я буду служить Богу в Хевроне.

Эфраим вздрогнул. Авессалом – священник, вот удивительно!

Давид качнул головой.

– Ты можешь идти, сын мой. Бог тебя благословит.

Авессалом устремился вперед, чтобы поцеловать руки отца, бросил взгляд на Эфраима и ушел.

На минуту в комнате установилась тишина.

– Авессалом – священник… – прошептал наконец Эфраим.

– Добавь дров в жаровню, – сказал Давид. – Пути Господни неисповедимы. А кто я такой, чтобы отказать своему сыну в служении Богу?

Через несколько дней узнали: Авессалом еще не прибыл в Хеврон, а его гонцы уже проехали по землям племен, разнося следующую новость:

– Когда вы услышите звук труб, Авессалом станет царем Хеврона!

Его приезд был обставлен как приезд царя, эскорт в двести человек, звуки фанфар и цимбал, все это ошеломило город. Спустя несколько дней весь Израиль, за исключением Иерусалима, уверился, что Авессалом уже стал царем не только в Хевроне, но и во всем царстве.

Один странник, приехавший из Межиддо в Иерусалим, спросил, от чего умер Давид. Когда ему сообщили, что царь в полном здравии в своем дворце, он оцепенел. Тогда в Израиле два царя? Возникло смятение. По улицам разносились крики:

– Авессалом – царь! Да здравствует Авессалом, служитель Бога и чести!

Последние донесения сообщали, что Авессалом идет на Иерусалим с армией в пять тысяч человек. На этот раз Иоав, его брат Абисхай, Эфраим и другие поспешили обеспокоить Давида. Впрочем, новость уже обежала город, и люди собирались группами на крепостных стенах, чтобы увидеть прибытие нового царя.

– Авессалом на пути сюда с армией, чтобы захватить Иерусалим! – закричал Эфраим. – Он провозгласил себя царем. Ты ничего не будешь делать? Ты не будешь защищаться?

– Против моего сына? – ответил Давид.

– Ну тогда… Ну тогда нужно покинуть Иерусалим! Или ты хочешь умереть от руки собственного сына?

Давид поднял глаза на посетителей: за эти дни царь постарел на несколько лет. Он глубоко вздохнул, слезы катились по его щекам и терялись в бороде. Он встал. Гомон царил в зале, за дверью: это были жены и любовницы, ожидающие его решения.

– Собери всех во дворе, – сказал он Эфраиму.

– Я тебя предупреждала! – вскричала Вирсавия, когда он открыл дверь.

Но Давид не слушал ее. Он спустился во двор дворца и остановился на самой высокой ступеньке.

Придворные, священники, вся царская охрана, слуги, рабы его уже ждали. К ним присоединились его женщины.

– Израиль выбрал царем Авессалома, – провозгласил он с высоты ступеней. – Но на то воля Божья! Мы должны покинуть Иерусалим. Авессалом никого не пощадит в этом городе.

Это было отречение. Жены рыдали, любовницы тоже. Но Давид приказал им остаться, чтобы заботиться о зданиях.

– Он оставляет женщин защищать свой дворец! – иронизировали некоторые.

Слуги сообщили о готовности. В конюшнях седлали верховых. Пока Эфраим руководил приготовлениями, Давид вернулся на террасу. Итак, Господь его покарал. Он отобрал у него трон. Он отобрал у него Израиль. Он отобрал труд всей его жизни. И все это только потому, что Давид отнял жену у мужа, а его отправил на смерть. Он сам, Давид, походил на смерть, которая отнимает мужей у жен!

– Я готов, мой царь, все упаковано. Я сам позабочусь о твоих вещах, – сказал Эфраим.

Давид завернулся в плащ и открыл дверь, не оборачиваясь. Одетые и готовые к поездке слуги выстроились на лестнице. Его конюший ждал с лошадью. Двери дворца были уже открыты для женщин и слуг, которые шли первыми. Под равнодушными и насмешливыми взглядами народа, сопровождаемый Иоавом и Абисхаем, окруженный своими слугами, он пересек город и спустился до ворот, где Авессалом пообещал однажды вершить правосудие.