– Царь, не надо ехать в Иерихон! Надо сейчас же перейти реку! – сказал Ахимаац, тяжело дыша.

– Если ты поедешь в Иерихон, – объяснил Ионафан, – люди этого города выдадут тебя Авессалому, тебя и твоих людей, если они тебя не выдадут, Авессалом разрушит город! Он готовится преследовать тебя с тысячами солдат! – добавил Ионафан.

– Что произошло? – спросил Давид.

– Через час (по песочным часам), когда ты ушел из Иерусалима, Авессалом и его люди вошли в город, – рассказывал Ахимаац. – Он сейчас же созвал совет, чтобы знать, что нужно делать. Об этом мне сказал мой отец. Ахитофель предложил сейчас же преследовать тебя с двенадцатью тысячами и изолировать от охраны. Но Авессалом спросил мнение Хусия. Тот напомнил Авессалому, что ты закаленный воин и можешь спрятаться в пещере.

Услышав эти слова, которые навеяли старые воспоминания, Иоав рассмеялся.

– А потом? – спросил Давид, сдерживая улыбку.

– Наши отцы отправили нас, Ионафана и меня, из города в Эн-Рожель. Они велели ждать там указаний, которые они передадут через слугу. Слуга принес вести, что Хусий посоветовал Авессалому подождать, потому что вся страна уже знает, что он царь и находится в Иерусалиме. Страна сама избавится от тебя и отдаст тебя в его руки.

– Сын-отцеубийца, – прошептал Давид, – вот что я посеял!

Но Бог, к которому он обратился с молитвой, внял его просьбе: Хусий одурачил Авессалома. Он был принят им и расстроил план Ахитофеля.

– Хорошо, – сказал он. – Теперь отправляйтесь к себе.

– Мы не можем сделать этого, – ответил Ионафан.

– Почему?

– Мы раскрыты. Один мальчишка видел нас в Эн-Рожеле и слышал, что нам сказал слуга. Тогда он сообщил это людям Авессалома. Мы убежали. Мы приехали в Бахурим и нашли приют у одной женщины. Люди Авессалома преследовали нас до этого дома. Увидав их, женщина спустила нас в ров, а сверху набросала зерно. Когда ее спросили, где мы, она ответила, что мы убежали к пруду. Мы снова бежали. И вот мы здесь.

– Хорошо, оставайтесь с нами, – сказал Давид.

Он созвал совет с Иоавом, Абисхаем и Еффеем.

Нельзя было терять ни минуты. Нужно было, безусловно, до ночи переправиться через Иордан. Сейчас же после Пара они пошли по узкому ущелью реки Суенит, обошли Иерихон с юга и вскоре достигли реки. Давид знал, что в конце дороги есть два брода, что реки в это время года не очень глубокие.

– Мы не сумеем, конечно, перейти реку до наступления ночи, – заметил Абисхай.

– Не важно, – возразил Давид. – Худшее, чем мы рискуем, это замочить ноги!

Они поехали рысью. Лошади, мулы, верблюды и тысяча людей шли за Давидом, одновременно командиром и разведчиком. Это было все, что осталось от его народа. И когда вечер стал фиолетовым, они еще ехали рысью. Старый опыт Давида, когда он боролся с разбойниками, вернулся к нему: он интуитивно выбирал ровную местность. Лошадь вышла к высокой траве и камышам. Давид сошел на землю, подошел к воде и наклонился, опустив в нее свои пальцы. Вода была ледяной. Перейти Иордан было необходимо. С той стороны у Авессалома не было друзей. А если он пустится вдогонку, Давид может затеряться в пустынях Аравии, восстановить союзы, соединить отряды и предупредить наступление. Если они достигнут противоположного берега Иордана, они спасены.

За ним Иоав, Абисхай, Еффей, Эфраим и другие остановились.

– Нам понадобятся факелы! – крикнул им Давид.

Офицер принес терракотовую чашу, в которой трещали угли. Сунул туда палку, обернутую паклей, и разжег пламя.

– Факелы! – крикнул Иоав.

– Четырех достаточно, – сказал Давид.

Другой офицер развернул кожаный футляр, достал факелы, и их зажгли. Давид позвал солдата и вошел в воду. Вода доходила до икр.

– Оставайся здесь и держи факел высоко, – сказал ему Давид. Потом он попросил другой факел и позвал другого солдата на другое место, где вода доходила до колен. И так далее, чтобы факелы служили вехами брода, имевшего форму зигзага. Потом Давид вернулся и перевел верховых животных, женщин и детей.

Отблески пламени плясали в воде до зари. Последними брод перешли солдаты. Потом сделали привал, обсушились, справили естественные нужды, напоили и накормили животных, женщины посетовали, дети с криком размяли ноги, поели то, что было, напились и наполнили фляги.

Давид повернулся к Иоаву. Они оба были разбиты. Они посмотрели друг на друга, обнялись, стараясь много не говорить, чтобы не походить на женщин.

– Сын-отцеубийца – все-таки это незаслуженно, – сказал Давид.

Люди любят считать себя справедливыми. Они говорят об умерших современниках со снисходительностью судей.

Когда совет неспособного Ахитофеля был отклонен Авессаломом в пользу Хусия, великий, известный, почтенный советник Давида испытал чувство стыда, поскольку обманул ожидания своего нового хозяина и предложил убить старого. Некоторые сурово смотрели на него. Он вернулся к себе домой в Гилон и повесился.

Его память была смешана с грязью. Кто никогда не предавал, того светильник не погаснет среди глубокой тьмы.

Прежде чем распорядиться собственной жизнью, он дал Авессалому совет, поражавший бесчестьем: судья рекомендовал новому царю публично заняться любовью на крыше дворца со всеми любовницами Давида, чтобы каждый знал, что он отрекся от любого почтения к своему отцу.

Надутый и самонадеянный, гордый своей шевелюрой, как павлин своим хвостом, уверенный в неоспоримом превосходстве своей красоты и исполненный тщеславием, как те, кто наследует власть вместо того, чтобы ковать-завоевывать ее, Авессалом последовал этому совету недостойного слуги и таким образом опустился ниже слуг.

Чернь не является, конечно, образцом морали, но крайность шокировала и потом уступила место негодованию. Его имя стали таскать по всем стокам.

Кто никогда не блудил из-за тщеславия, того светильник не погаснет среди глубокой тьмы.

Люди, которые были счастливы в Иерусалиме, потому что Давид выбрал этот город местом божественной елавы, предали этого царя, которого они сначала подняли на смех, потому что любовь к женщине свела его с ума.

Кто никогда не отрекался от приличия и рассудительности, потому что желанный образ разжигал его поясницу, того светильник не погаснет среди глубокой тьмы.

Давид решил идти на север. Иоав, Абисхай, Еффей, Эфраим и все остальные были одного с ним мнения: в земле Галаад близ страны аммонитян Авессалом еще никого не покорил, если там что-то знали, то отнеслись к этому скептически. Там оставался еще шанс собрать сторонников царства, которое наследовалось за Саулом, преемником которого назначал Давида по настоянию Бога Великий ясновидящий Самуил.