— Ты мне сестра, — подумав, упрямо напомнила ее высочество, — и я решила ввести лично для тебя должность личной тайной советницы. А Луизьена пока побудет статс-дамой, потом придумает для себя что-нибудь новенькое.

— Пока мне хватит и этого звания, — спокойно согласилась герцогиня Дирзо. — Но тебе придется пояснить папеньке, что даровать зятю титул герцога не стоит. В таком случае ты будешь равна будущей жене Бетдино, а такое урожденным принцессам не подобает и даже оскорбительно.

— Может, сходить к нему прямо сейчас? — задумалась Онгильена, однако идти никуда не пришлось.

Вернулся Кэрдон, и втроем мы быстро пояснили ему, для чего Гили вдруг понадобился титул княгини.

— Это лучше всего сделает учитель, — доставая почтовую шкатулку, решил маркиз и немедленно отправил послание. Потом посмотрел на наши одинаково задумчивые лица и вздохнул: — Не обижайтесь, на мою шкатулку наложена мощная защита от магии металлов, а для вас уже готовят сигнальные шарики. Их должен принести очередной отряд, Танрод запретил тратить силу на порталы.

Муж и в самом деле вернулся через дверь и принес скрученный в трубочку свиток.

— Вот, держите и объясните, зачем он вам потребовался так срочно?

— Чтобы Эместия не выставила нас с Вели за дверь, — предельно откровенно сообщила Луизьена, — и не оставила Онгильену без поддержки. Мачеха ждет ее на второй завтрак, и мы должны иметь законное право сопровождать княгиню Сангирт.

— Сангирт Заренскую, — уточнил Танрод. — К княжескому титулу положено давать и княжество, вот я и потребовал все западные области, которые лежат вокруг Заренска. Там, кстати, имеется и дворец бывшего наместника, сейчас в нем никто не живет, только гарнизон в казармах.

— Молодец, — похвалила Луизьена, опомнившаяся первой. — Вот теперь мы можем и в гости сходить.

К гостиной императрицы нас вели под конвоем, назвать это иначе не поворачивался язык. Танрод выделил в сопровождение четырех магов, и еще двое присоединились по пути. Разумеется, все они с присущим жителям Саркана прямодушием в упор изучали и принцессу, и Луизьену, но меня смутило другое.

Ко мне все маги относились так, словно именно я была в этом дворце императрицей, причем искренне обожаемой и почитаемой. И не только эскорт, но и каждый встречный маг в особом боевом одеянии начинал просто сиять, едва рассмотрев мое лицо.

— Вельена… — летел по дворцу впереди нас легкий шепот, и вскоре мы двигались по живому коридору под прицелом восторженных мужских взглядов.

— Ты уверена, — вступив в проходной зал, ведущий к парадной гостиной императрицы и покоям фрейлин, неслышно шепнула тетушка, — что не обладаешь таким же даром, как Кэрдон?

— Абсолютно, — вздохнула я, незаметно стирая со лба выступившую от напряжения испарину; нелегко внезапно оказаться в центре внимания полусотни молодых привлекательных мужчин.

Но объяснить ничего не успела, мы уже подходили к двери, которую охраняли двое важных лакеев.

— Доложите императрице, — выступил вперед один из магов, — прибыла ее светлость княгиня Онгильена Сангирт Заренская в сопровождении тайной советницы герцогини Вельены Ледхар Дельгаро и статс-дамы герцогини Эльзбет Дирзо.

Лакей побледнел и выпучил глаза, но очень быстро сориентировался и мышкой проскользнул внутрь.

О том, сколько положено ждать в таких случаях ответа, придворный этикет умалчивал, но уйти сразу мы не могли, хотя и очень хотелось. Да и Танрод посоветовал, играя желваками, слишком не унижаться и полчаса под дверью не стоять. Дать Эместии минутку на размышление и гордо удалиться, а уж он найдет как преподнести это Сибериусу, вовсе не желавшему допускать жену до управления дворцом, не говоря уже об империи. Императору хватило фаворитки, утешавшей его после гибели первой жены и почти зацапавшей власть в свои смуглые ручки.

— Императрица просит прощения за недоразумение. — Появившегося из гостиной лакея, широко распахнувшего перед нами обе створки, словно подменили. — Ей не сообщили о титулах дам, сопровождающих вашу светлость.

Значит, развлечение сорвалось, поняли мы его слова, проходя в просторную комнату, заставленную диванчиками, столиками и креслами. Под окном был накрыт на двенадцать персон обеденный стол, и оставалось только догадываться, в какую из дверей ускользнули те, кому по нашей вине не хватило за ним места.

«А тихая Эместия, похоже, еще та змейка, если собиралась натравить на внезапно осмелевшую падчерицу сразу десяток своих комнатных собачек», — внезапно подумалось мне.

Первые десять минут мы пили чай почти в полной тишине, изредка нарушаемой тихими томными просьбами императрицы подать ей то булочку, то яблоко. Луизьена посматривала на нее с едва уловимой усмешкой, явно готовя одну из своих эскапад, и с аппетитом поглощала все подряд. И булочки, и ветчину, и различные паштеты, и крошечные тарталетки с икрой и ценной рыбой.

А потом обвела подозрительным взглядом вяло, для виду копавшихся в своих тарелках фрейлин и с откровенным огорчением заявила Онгильене:

— Ваша светлость, боюсь предполагать, но неплохо бы срочно вызвать сюда лорда Доура.

— Зачем? — нахмурилась Гили.

— Симптомы очень тревожные, отравление, или порча, или еще хуже. Вы обратили внимание, что молодые, здоровые девушки ничего не едят? Будь они пополнее, я предположила бы другую причину… или даже две, но теперь это не подходит.

— Они просто не желают потолстеть, — не выдержав, с кривой улыбкой процедила Эместия, сразу и прочно возненавидев непонятно чего добивающуюся тетушку.

— Пусть целитель сам объяснит им, сколько лет жизни они украдут у себя, отказывая собственному телу в насущном, вместо того чтобы побольше гулять. — Сегодня Луизьена была непреклонна, и даже наше с Гили изумление ее не останавливало. — Я не берусь за такое неблагодарное дело. Заодно лорд Доур проверит и еду — на всякий случай.

Вот теперь до меня начал доходить смысл ее задумки, и оставалось только подыграть.

— Боюсь, ваша светлость права, — прошептала я, поднося руку ко рту и на миг закрывая глаза.

Даже если ничего не получится, смогу получше рассмотреть амулеты фрейлин.

— Что-о? — Обманчиво тихий вопрос Онгильены был полон той вымораживающей душу ярости, с какой могут требовать ответа лишь истинные королевы и очень сильные личности.

Вот теперь и притихшие, как мышки, фрейлины, и императрица, которая десять лет назад была всего лишь хорошенькой баронессой, не имевшей, кроме роскошных локонов и наивных глаз, никаких особых достоинств, полностью осознали, в ком из присутствующих течет императорская кровь.

— Похоже, в блюдах было какое-то зелье, — прямо обвинила Луизьена. — Мой амулет, определяющий яды, нагрелся.

Она явно переигрывала, но обернуть все в шутку или остановить было уже поздно. Да и не шутят с императрицами так рискованно. Утомленно приподняв ресницы, я с самым болезненным видом обводила взглядом сидящих за столом ошеломленных сотрапезниц, пока не повернулась к тетушке. И только теперь, узрев выступившие у нее на лбу бисеринки пота и бледные губы, поняла, как ошибалась. Луизьена вовсе не шутила — всего лишь пыталась использовать случившееся с наибольшей выгодой для дела.