– Он дал тебе слово, что не тронет Натаниела. Но не дал слова, что не расправится с тобой. Я не стану помогать тебе искать это украшение.

Мэг плотно сжала губы и с трудом поднялась с колен.

– Я не нуждаюсь в твоей помощи, – сказала она. – Буду искать сама, даже если мне придется перевернуть все вверх дном.

Дэвид смотрел, как она направилась к двери, отделявшей эту комнату от спальни. Она шагнула за порог, закрыла за собой дверь и повернула ключ в замке.

Дэвид взглянул на дверь позади него, которая вела в коридор. Эту дверь она заперла еще раньше. В замке не было ключа. Он вздохнул и, прежде чем встать, выругался. Интересно, знает ли она, что заперла его в своей гостиной?

Дэвид сел в кресло, стоявшее у окна, и достал из жилетного кармана медальон. Перевернув его, он внимательно изучал сложный рисунок, изображавший лилию.

В соседней комнате что-то с грохотом упало на пол. «Черт, черт, черт», – услышал он.

Положив медальон в карман, он подошел к двери.

– Мэг?

– Уходи, Дэвид. – Он расслышал скрип передвигаемой мебели. – Если ты не собираешься мне помочь, я сделаю это одна.

– Ничего ты одна не сделаешь. Наступила продолжительная пауза.

– Да открой ты эту проклятую дверь! Я покалечусь, если ты вынудишь меня ее сломать.

Замок щелкнул, и дверь распахнулась. Мэг посмотрела на другую дверь и только потом удостоила его своим вниманием. Он увидел в ее глазах слезы. Облокотившись на косяк, он заговорил, не прикасаясь к ней.

– Ты знаешь, что я люблю тебя, – сказал он.

– Я тебя тоже люблю, – ответила она.

– Тебе не следовало одной встречаться с отцом. – Это он виноват, что оказался неосмотрительным. Забыл, зачем пришел сюда.

– Я боялась не за себя, Дэвид. Он дотронулся до ее лица.

– Это и пугает меня.

Слезы повисли на ее ресницах, и он обнял ее.

– Почему? – спросила она шепотом.

– Потому что ты не должна бояться. Потому что я люблю тебя и не хочу снова потерять.

– Он знает, где похоронена моя мать. – Она прижалась к его плечу, и ее голос звучал приглушенно. – Он всегда это знал.

Дэвид отвел прядь волос с ее щеки.

– Люди Кинли проверили все бумаги Фаради перед судом над ним. Они искали документы, подтверждающие, что он отправлял что-то пароходом во время своего пребывания в Индии. А ты помнишь что-нибудь о своей матери?

Она покачала головой:

– Я знаю, что они с отцом поженились в Брайтоне. Моя мать все время говорила о часовне где-то на берегу моря. – Вытирая слезы, Мэг пристально посмотрела на него. – Она любила море.

– Что-нибудь еще?

– Это допрос?

– Если доверяешь мне, скажи, как тебе помочь?

– Это вопрос о доверии между мужем и женой? – спросила Виктория. – Ты задавал мне этот вопрос и раньше, Дэвид.

Об этом дне, как и о тысяче других, последовавших за ним, Дэвид сожалел. Он подорвал ее доверие, и она, носившая его сына, ушла из его жизни.

– Я знаю, что я говорил, Мэг.

Обхватив его лицо ладонями, она прижалась к его губам и поцеловала, заглянув в самую глубину его глаз.

– Значит, ты доверяешь мне? – спросила она.

– Доверяю.

– И отдашь мне медальон? – более резко сказала она. – Должно быть, ты забыл, что он у тебя в кармане?

Положив руку на дверную ручку за ее спиной, он мешал ей дотянуться до его кармана.

– Даже через тысячу лет, любимая.

– Ты не меньше меня хочешь, чтобы все это кончилось. Если мой отец готов уехать, то и его сообщники сбегут. Мы должны всех их поймать.

– Я не позволю тебе быть приманкой.

– Отдай медальон. – Она остановила его кончиком пальца. – Это в большей степени моя борьба, а не твоя, Донелли. Я должна закончить ее ради нас обоих.

Его глаза сузились, и он на секунду опоздал перехватить ее руку. Она сжала в руке ткань, прикрывавшую карман, и потянула ее. Дэвид обхватил ладонью ее запястье, и они неподвижно стояли друг перед другом, как сражающиеся воины.

– Отпусти, Мэг.

– Не отпущу.

Он не хотел применить силу и причинить ей боль, но уступать не собирался.

Он завел ее руки за спину и почувствовал, как в нем просыпается желание. Ее глаза пылали, но совсем по другой причине.

– Я – часть этой борьбы, Дэвид. Я закончу ее, нравится тебе это или нет.

Разумеется, она права. Но он не может принять ее жертвы. Если она останется и поможет ему это сделать, в конце концов ему придется выдать ее властям. Однако допустить, чтобы она попала в лапы своего отца, он тоже не мог.

– Ты мыслишь как мой муж, Дэвид. – Он посмотрел ей в лицо. – Так нельзя.

Можно.

И он это чувствовал.

– Ты – моя жена.

Он прижался к ее губам и забыл обо всем на свете. Неодолимая страсть кипела в его жилах. Он не думал о том, что становится уязвимым и это делает уязвимой и ее. Он покрывал ее поцелуями и оторвался от ее губ, лишь когда, подхватив ее на руки, отнес на кровать.

– Ты колдунья, – сказал он, опускаясь вместе с ней на постель. – Сильфида, нимфа, Лорелея.

Она нетерпеливо расстегнула его жилет и рубашку, он распахнул лиф ее платья. Он знал все, что скрывалось под тонкой тканью ее сорочки. Она поцеловала его. Скользнув по его телу, чтобы сесть на его бедра, она вытащила медальон из кармана его жилета.

Он поймал ее руку, их пальцы переплелись, и медальон оказался сжатым между их ладонями. Свободной рукой он привлек ее к своим губам, и теперь преимущество было на его стороне.

– Нет, Мэг, – почти не отрываясь от ее губ, сказал он.

Он пьянел от ее сопротивления, и она окончательно сдалась. Ее легкое дыхание горячило его кровь, поцелуи становились долгими и все более страстными. Он коленом раздвинул ее ноги, нашел разрез в ее панталонах. Она была теплой, мягкой, он – настойчивым, твердым. Она видела его горящие глаза, чувствовала, как напряжены его мышцы. Он вошел в нее, и Виктория испытала ни с чем не сравнимое блаженство.

Из груди его вырвался стон:

– Я люблю тебя.

Он отстранился, чтобы посмотреть на нее. Виктория была необычайно красива, он не мог отвести от нее глаз. Его дыхание снова стало прерывистым и тяжелым. Глядя на него из-под полуопущенных век, она вскрикнула. Окружающий мир перестал для них существовать. Они одновременно достигли вершины блаженства, а когда спустились с нее, прильнули друг к другу.

Дэвид заметил, что испортил ей платье, и пообещал купить другое.