Все сходится. Все так похоже на пресловутый промышленный шпионаж, что ему же начальство еще и посочувствует — дескать, послали парня на минном поле в гольф играть. Кому-то за это, ясное дело, намылят холку, но не ему. Не ему — и это главное…

На причале суетились портовые рабочие, зеваки, врачи и полицейские, отчаянно выла и взлаивала черно-рыжая сявка, почувствовав, видимо, что никогда больше не увидит своего сгинувшего вместе с «Голубым бризом» хозяина, а мистер Пархест продолжал стоять, устремив взор в дальние дали. Красивое лицо его было озарено таинственным внутренним светом, а на устах блуждала странная, отрешенная улыбка. Он думал о вечности и Лиге Бессмертных, которая в скором времени будет создана и в которой он, несомненно, займет подобающее ему место.

5

— Задолго до нас умные люди придумали маскировать преступление мелким проступком. Если нас остановят ваши пограничники или шведская полиция с подачи МЦИМа заинтересуется, почему я так быстро покинул Санкт-Петербург, заспиртованный морской скорпион или, например, змееглав будут хорошей отмазкой. Разумеется, мне придется заплатить изрядный штраф, но зато это избавит меня от подозрения в содействии террористам, — сказал Стивен Вайдегрен. — Охота в морском заказнике — прекрасное алиби, к тому же я действительно хочу посмотреть на здешних чудищ и заполучить для своей коллекции стоящий трофей.

— Трофеев вы можете набрать в моем логове сколько угодно, — проворчал Сан Ваныч, явно не одобрявший намерение мистера Вайдегрена. — Все равно придется отдать рембазу на поток и разграбление.

— Хвастаться чужой добычей — не спортивно. Кроме того, я хочу, чтобы нашу подводную прогулку кто-нибудь заснял. Подводная камера у меня есть.

— Хозяин — барин, — непонятно ответил Сан Ваныч, и Стивен Вайдегрен велел дочери: — Собирайся, пора отправляться.

Молодой женщине не хотелось смотреть на здешних чудищ, и она охотно уступила бы сомнительные честь и удовольствие участвовать в подводной охоте кому-нибудь из бывших курсантов, но те тоже не рвались сопровождать ее отца и Сан Ваныча. Да отец бы скорее всего и не позволил ей отказаться от участия в охоте, руководствуясь правилом, согласно которому сброшенный лошадью наездник должен тотчас же снова сесть в седло, дабы страх от падения не укоренился в его душе. И в чем-то он был, вероятно, прав, потому что, натягивая «гидру» и «жабры», Эвридика и впрямь чувствовала себя ягненком, которого влекут на заклание.

У нее, однако, хватило сил сделать вид, что все идет как надо, и, странное дело, чем дальше уходили их скутера от рембазы, тем легче становилось у нее на душе. Она не позволяла себе вспоминать о том, как едва не утонула у Нарышкина бастиона, заставляя себя сосредоточиться на настоящем и думать об отце и Сан Ваныче — удивительных мужчинах, сошедшихся, как два парных сапога, как ладони в рукопожатии.

Стивен Вайдегрен был не только идеальным отцом — тактичным, щедрым и начисто лишенным предрассудков. Он был в ее глазах образцом мужчины. Умным, ироничным, удачливым, предприимчивым и рисковым. Причем, если рискованных ситуаций ему не хватало в повседневной жизни, он создавал их сам, постоянно участвуя в Adventure Races — так называемых приключенческих гонках. Дважды ему удавалось уговорить ее присоединиться к нему, и она хорошо представляла себе, что значит преодолеть от пятисот до тысячи километров бегом, ползком, вплавь и шагом. По пескам, водам, горам, и все это — в режиме нон-стоп.

Adventure Races называют еще гонками на выживание, и занимают они от нескольких часов до дюжины суток, включая в себя непрерывное чередование экстремальных видов спорта: треккинг, рафтинг, горный бег. ориентирование, горный велосипед, каякинг, каньонинг, езду на лошадях, скутерах и полеты на дельтапланах. Гонки эти проводятся в наиболее труднодоступных и экзотических районах планеты. Стивен Вайдегрен с командой успешно участвовал в самых престижных из них: в Eco Challenge и Raid Gauloises, который впервые состоялся в Новой Зеландии в 1989 году и с тех пор проходит ежегодно и считается Кубком мира по приключенческим гонкам. После того как отец побывал в Андах и Гоби, в джунглях Бразилии и ледяных пустынях Гренландии, подводная охота на балтийских монстров вполне может показаться ему детской забавой.

Со здешней моделью скутера он управлялся мастерски и, судя по всему, чувствовал себя превосходно среди поросших водорослями, погруженных в серо-зеленый сумрак зданий, так что, глядя на него, Эвридика ощутила, как сдавливавший ее сердце страх уходит, истаивает, как туман под жаркими солнечными лучами. Как в детстве, она нежилась в исходящих от отца эманациях силы и надежности. Неожиданно ей пришло в голову, что именно эти эманации силы, доброты и надежности заставили ее обратить внимание на Радова. Удивительно, но в объятиях мужа она никогда не чувствовала себя так уютно и хорошо, как в кольце рук Радова, с которым познакомилась всего пару дней назад.

«Но зато при каких обстоятельствах! — подумала молодая женщина, чувствуя, как теплая волна устремляется от низа живота к груди, к голове, рукам. — Все мы мечтаем о настоящем мужчине, о сказочном принце, который приходит на помощь в самую последнюю минуту. Но многим ли удается его встретить, пусть даже в образе сорокалетнего шаркмена?»

— …я называю эту тварь псевдолилией, — донесся до неё голос Сан Ваныча, остановившего скутер у подножия четырехэтажного дома с густо поросшими лишайником колоннами и сохранившимися кое-где в окнах осколками стекол. — Смотрите, вот она выглядывает из цокольного оконца.

— Ничего не вижу, — отозвался Стивен.

Эвридика подогнала скутер почти вплотную к дому, но тоже смогла разглядеть только странные, словно нарезанные из толстой резины ленты, покрывавшие дно около неприметного окна в полуподвальном этаже старинного здания.

— Она не чует добычу, — пояснил Сан Ваныч, расстегивая «брюхо» и извлекая из него кусок особым образом обработанного мяса. — Сейчас проснется. Эвридика, это стоит заснять, приготовься.

— Ух ты! — вырвалось у молодой женщины, когда она увидела, что «резиновые ленты» начинают оживать, подтягиваться к оконцу, утолщаться, как налившиеся кровью пиявки.

А потом произошло и вовсе удивительное — все эти ленты разом пришли в движение и, распрямившись, образовали подобие распустившейся лилии. Диаметр ее был около тридцати футов. На стенках мясистых лепестков засветились, запульсировали малиновые и нежно-голубые пятна, а в чаше «цветка» заколыхалось нечто вроде пестика с пятью столбиками и рыльцами в окружении коротких извивающихся тычинок.

Убедившись, что Эвридика снимает, Сан Ваныч насадил кусок мяса на самый конец длинного тонкого гарпуна и протянул псевдолилии. «Лепестки» ее дрогнули и сомкнулись на гарпуне.

— Похоже на росянку, есть у нас такое хищное растение, жрущее комаров и мух, — пояснил смотритель рембазы, вытаскивая гарпун из сомкнувшихся лепестков диковиной твари. — Почуяв подходящую добычу, она «распускается» и каким-то образом приманивает ее — то ли запахом, то ли цветом. Забавная зверушка и, по сравнению с прочими искусственно созданными существами, вполне безобидная. Продолжим, однако, нашу прогулку, времени у нас не густо.