Рыжий брезгливо скривился — этот трусливый человек вызывал у него отвращение.

— Да не боись ты, царь. Конечно, все вернет. — Он недобро усмехнулся, схватив Сиявуша за бороденку. — Ты же короной поклялся. А корона она ведь на голове держится.

С улицы донеслись испуганные крики. Двери в царские палаты распахнулись, и с безумными воплями ворвался воевода.

— Пожар! Хорезм горит! Спасайся, Великий Сиявуш! Разбойники со всех сторон город подпалили, мешок требуют…

Споткнувшись о лежащих на полу стражей, воевода упал, выругавшись. Удивленно озираясь по сторонам, он встретился взглядом со склонившимся над ним волхвом.

— Ты? Ты чего это? Ты это… ты не смей того…

Оттолкнув царя, Рыжий схватил воеводу за чуб, поднимая его на ноги.

— Ну, родимый, выбирай — в морду или… в морду? — Кулак волхва молниеносно метнулся к раскрасневшейся роже воеводы, вновь опрокидывая его навзничь. Склонившись над стонущим воеводой, потянувшимся за мечом, Рыжий осуждающе покачал головой. — Не доводи до греха, лживый пес. Ступай, посох мой принеси. Да прикажи людей из темниц выпустить, дабы не угорели в пожаре. Мухой лети, пока я твоему Сиявушу ухи не остриг!

Утирая разбитый нос, воевода бросился исполнять приказание. Этот сумасшедший волхв, уложивший десяток воинов личной охраны, не шутил. А не станет Сиявуша — не видать и ему воеводства, как своих ушей.

Подойдя к окну, Рыжий выглянул во двор, затягивающийся дымом. Где-то там, за этим сизым туманом, его ждала смерть в обличье могучего ведьмака. И нет для него иной дороги. Сколько ни сворачивай, все одно на свой жизненный путь вернешься.

— Вот так вот, Ратибор. Все само собой и разрешилось. Горит этот проклятый город. Ибо зло поедает себе подобное. Не беда, учитель, немного мир утратит без этого змеиного гнезда…

Безобраз, не таясь, стоял на площади, окруженный пятью десятками верных воинов.

Хорезм пылал в огне. Тысячи горожан спасались бегством, в истерике устремившись к воротам. Худые узлы с наспех собранными пожитками, рассыпающиеся на бегу, крики и ругань — все слилось в один безумствующий хор, рвущийся прочь из горящего города. Обмотав лица мокрыми тряпками, волки хохотали, наблюдая за безумной давкой, возникшей в толпе.

Вот огонь коснулся дворца, черными клубами дыма укутывая площадь. Стоящие за ведьмаком волки стали нервничать, видя, как быстро разрастается пожар.

— Слышь, Безобраз. Что-то не торопится твой волхв выходить? Огнь того и гляди дорогу назад отрежет. Пора уходить.

Ведьмак лишь упрямо покачал головой, угрожающе прорычав в ответ:

— Ждем! — он вновь обернулся ко дворцу, вглядываясь в ворота сквозь клубы дыма. — Выкурим лиса из норы. Ему более некуда бежать. Чтобы волхв из темницы не выбрался? Ни за что не поверю.

Врата дворца распахнулись, и испуганная прислуга вместе со стражей бросились врассыпную, быстро сливаясь с городской толпой. Безобраз продолжал терпеливо ждать, вглядываясь слезящимися глазами сквозь едкий дым.

Вскоре его терпение было вознаграждено, и из дворца неторопливо вышел Рыжий. Остановившись посреди площади, волхв оперся о посох, тоскливо взглянув в глаза ведьмака.

— Надоело мне от тебя бегать, демон. Семи смертям не бывать, а одной не миновать.

Безобраз ощерился, поднимая вверх правую руку. Два десятка волков, стоящие справа от него, обнажили мечи. Подбадривая себя криками и ругательствами, воины стали осыпать волхва оскорблениями:

— Эй, рыжий пес? Скулила как-то под моим отцом одна рыжая сучка — ты не из ее помета будешь?!

— Чего хвост поджал, щенок?!

— А похвастать нечем, вот он хвост и поджимает!

Воины дружно расхохотались, пытаясь вывести волхва из себя. Безобраз улыбался, вглядываясь в глаза Рыжего и пытаясь отыскать хоть малейшую тень ярости или недовольства на его лице. Пожар все усиливался, затягивая площадь густым дымом. Понимая, что времени остается немного, ведьмак взмахнул рукой, и два десятка воинов рьяно бросились в бой. Они действовали умело и слаженно, словно роль каждого в бою была кем-то заранее определена. Волки не стали окружать Рыжего, пытаясь зайти со спины. Положившись на численность и неудержимую ярость, они накатили на него живой лавиной, одновременно нанося удары и низом, и верхом.

Впавший в оцепенение волхв стоял не шелохнувшись, наблюдая, как враги приближаются к нему. В последний миг, когда первый клинок устремился к его груди, Рыжий покачнулся, выгнувшись дугой. Ноги словно пустились в пляс, непредсказуемо меняя его местоположение. Это был странный танец, во время которого волхв то подпрыгивал, то припадал к земле, умело избегая ударов. Взмахнув посохом, Рыжий нанес первый сокрушительный удар. Раздались первые крики боли. Быстро раскручивая свое оружие и выписывая им восьмерки, волхв пошел в атаку, с оглушительным звоном ломая клинки врагов. Раздались глухие удары, и площадь заполнили крики боли и страдания.

Безобраз не шелохнулся, напряженно наблюдая за этим неравным поединком. На скулах ведьмака недовольно заиграли желваки. Один за другим его воины падали наземь, сраженные посохом волхва. Рыжий орудовал посохом, словно цепом на молотильне. Крики пытающихся уползти с места боя воинов быстро умолкали. Когда с первым десятком было покончено, волхв перешел в атаку. Руки, ноги, голова — все шло в ход, нанося удары. Он бил из любого положения, более не уклоняясь от их ударов. Он просто был быстрее. Быстрее мысли, быстрее понимания происходящего, быстрее ветра. Наконец, последний из волков пал наземь с проломленной головой. Рыжий замер, вновь опершись о посох. Уверенно взглянув в глаза Безобраза, он произнес:

— Так ветер, кружась, превращается в смерч, снося все на своем пути. И долго ты намерен оставаться в стороне, демон? Не заставляй меня ждать!

Ведьмак лишь довольно расхохотался в ответ, взмахнув левой рукой. Три десятка оставшихся воинов неуверенно выступили вперед. Они уже не были столь самоуверенны, видя судьбу, постигшую их товарищей. Вытянувшись длинным полукольцом, они попытались окружить волхва. Посох распался на две части, и в руках Рыжего сверкнул клинок. Он недобро усмехнулся, не глядя переступая через лежащие тела.

— Мне надоели ваши крики. Я научу вас умирать молча.

Волки набросились на волхва, желая разорвать его на куски. Ведьмак не отводил от него своего цепкого взгляда, запоминая каждый удар, каждое движение этого воина. Впервые за долгие тысячелетия он встретил достойного противника среди людей. Волхв был ловок, силен и невероятно быстр. Каждое его движение было выверено, каждый удар был скуп и смертелен. Он не проваливался при ударах, пытаясь дотянуться до врага. Он не уступал и пяди земли, уклоняясь от клинков, словно поток воды, огибающей камень. И сейчас этот великий враг резал его волков, словно свиней. Ведьмак ликовал, наблюдая за их сражением.

— Это будет славная битва! — прокричал Безобраз, обнажив свой смертоносный темный клинок.