— Одно слово — художник.

Ближе к обеду действительно раздался стук в дверь. Дисмас похолодел. Оказалось, слуга принес послание от Ростанга, с извещением, что репетиция состоится в Святой капелле в четыре часа пополудни.

— Репетиция?

— Репетиция завтрашней живой картины, мастер Руфус. Тайная вечеря.

— Ах да…

За всеми прочими представлениями Дисмас совершенно позабыл о живой картине.

Он замолотил кулаком в запертую дверь опочивальни Дюрера. Нарс куксился, обидевшись на Дисмаса за то, что тот не сумел проявить должного восхищения очередным свидетельством гениальности друга. Наконец дверь приоткрылась. Дюрер одарил Дисмаса угрюмым взглядом.

— Вас вызывают на бис, — сообщил Дисмас и вручил ему записку от Ростанга.

В урочный час Дисмас, Дюрер и Магда пришли в капеллу. Подготовка была в разгаре. По столам раскладывали костюмы, а рабочие деловито устанавливали гигантский расписной задник с панорамой древнего Иерусалима в полнолуние.

— Чудовищно, — вполголоса пробормотал Дюрер.

Святую капеллу спешно преображали в Сионскую горницу, где Иисус с учениками вкусил пасхальный ужин накануне своей гибели. Под высокими сводами капеллы натянули фальшивый потолок из шатерного холста, чтобы сделать горницу поуютней. Перед алтарем поставили большой деревянный стол с тринадцатью стульями — для Иисуса и дюжины апостолов. К окончанию банкета одно место будет пустовать: Иуда улизнет совершать свое предательское дело.

К ним подошел Ростанг — изможденный заботами, но, по обыкновению, кипуче деятельный — и поклонился графу Лотару:

— А вот и возлюбленный ученик Иисуса, м-гм!

— Довольно эффектно, — одобрил Дюрер сценическое оформление.

— Его высочество крайне придирчивы к мелочам. Тем более в инсценировке Тайной вечери!

Слуга повел Дюрера в ризницу — надеть костюм апостола Иоанна.

— А чем я могу помочь? — спросила Магда и, прежде чем Ростанг успел ответить, предложила: — Надо поглядеть, не найдется ли дел на кухне.

— Славная девушка, — сказал Ростанг. — Экая жалость, м-гм!

— Жалость?

— Что она монахиня, м-гм!

— А-а, это да, — улыбнулся Дисмас.

Понизив голос, Ростанг сказал:

— Есть новости, мастер Руфус.

— Слушаю.

— Я попрошу вас покамест держать их в тайне. Его высочество категорически не желает, чтобы что-либо помешало представлению живой картины и последующему явлению плащаницы. Донесение из Вюртемберга было верным, м-гм!

— Вот как? — взволнованно сказал Дисмас.

— М-гм! Час назад провокаторы попытались войти в город через ворота Затворников. Пятнадцать человек, как мы и предполагали. Слава богу, что, благодаря вашей предупредительности, Вильер организовал им достойную встречу.

— Они… сопротивлялись?

— Недолго, м-гм! Когда вас окружают лучшие бойцы савоярской гвардии с арбалетами наперевес, то положение быстро становится очевидным.

— И они отрицают свои намерения? — отважился уточнить Дисмас.

— О да, м-гм! Они предъявили какую-то бумагу, якобы официальное распоряжение об аресте. Подобные документы легко подделать, а, как известно, французы в этом великие мастера. Не беспокойтесь, мастер Руфус, мы непременно выведем их на чистую воду. После явления плащаницы. А пока что мерзавцев убрали с глаз долой, в глубокий и сырой подвал. Надеюсь, они не страдают ревматизмом. А вот и синьор Карафа! Как самочувствие его высочества герцога Урбинского?

— Он отдыхает, — сказал Карафа, — но просил меня передать свои самые сердечные приветствия вашему господину. Уверяю вас, он ни в коем случае не пропустит этого… — Карафа окинул взглядом капеллу, с трудом подбирая слово, — представления.

— Заверьте его высочество в нашей искренней надежде, что он сможет к нам присоединиться. А теперь, с вашего позволения, я вынужден вас оставить. Столько забот! Столько хлопот, м-гм! — Ростанг поспешил прочь, оставив Дисмаса и Карафу вдвоем.

— Какой занятный старичок, — дружелюбно сказал Карафа. — Да и вообще, все очень забавно, не правда ли?

— Согласен, очень эффектно.

— Герцог Карл предложил моему господину роль Рыбаря.

— Это большая честь. В конечном счете это вторая главная роль. Кстати, очень символично, что ваш господин приходится племянником преемнику святого Петра!

Карафа улыбнулся:

— Положим, Петр в тот вечер не блистал. Не он ли трижды отрекся от знакомства с Иисусом?

В капеллу вошли какие-то местные вельможи. Слуги начали показывать им костюмы.

Карафа продолжал компанейским тоном завзятого сплетника:

— А герцог Карл неплохо зарабатывает на этих представлениях. Если верить Ростангу, за роли апостолов участники завтрашнего спектакля пожертвовали по двадцать пять дукатов каждый! Собранные деньги якобы предназначены для савойской бедноты. А вот роль усомнившегося апостола Фомы обошлась кому-то всего в пятнадцать дукатов.

— Практически даром.

— А еще Ростанг говорит, что очень тяжело найти исполнителя на роль Иуды.

— Ну, тут-то удивляться нечему.

— Интересно, кто будет играть Иуду? На эту роль, по уму, нужен жид.

— Они там все были жиды, — заметил Дисмас. — Вообще-то, странно, что нас призывают презирать евреев. Ведь Иисус был одним из них.

— Дядюшка моего господина, папа римский, весьма снисходителен к жидам. Он даже разрешил им собственную типографию. Любопытно, что́ они там печатают? Как ни прискорбно, он задолжал им немало денег и не может позволить себе обращаться с жидами так, как они того заслуживают. Надеюсь, его преемник поправит это дело.

— Мне следует проведать моего господина.

— Прежде чем вы уйдете, мастер Руфус, позвольте вам кое-что сказать.

— Я слушаю.

— Я обходился с вами менее учтиво, чем следовало бы. И весьма об этом сожалею.

— Я не держу обиды, синьор.

— Меня чрезвычайно беспокоит здоровье его высочества. Нам с вами прекрасно известно, что его страдания вызваны отнюдь не горной болезнью… Сестра Хильдегарда оказала нам неоценимую помощь. Его высочество признательны.

— Она всего лишь исполнила свой долг.

— Положим, что так, однако его высочество желает выразить свою признательность.

— Это очень любезно, синьор, но, право же, совершенно излишне.

— Что ж, обсудим это позже. Не смею мешать вашим приготовлениям. — Карафа отошел на пару шагов, обернулся и подмигнул Дисмасу. — Смотрите, как бы вас не определили на роль Иуды!

Расставшись с Карафой, Дисмас, якобы занятый подготовкой к представлению, сновал по капелле, запоминая каждую мелочь.

Вскоре появилась Магда.

— Ну что?

— Завела дружбу с виночерпием.

— У меня тоже объявился новый друг — Карафа. Похоже, ты произвела хорошее впечатление на герцога Урбинского. Он хочет тебя наградить.

— Ты по-прежнему считаешь, что они намерены похитить плащаницу?

Подумав, Дисмас ответил:

— Да. С чего бы Карафе набиваться ко мне в приятели?

— Ой, смотри! Там…

Ростанг велел слугам установить по обоим концам стола две жаровни для благовоний.

— А на Тайной вечере были благовония? — удивилась Магда.

— Его высочество не выносит благоухания паломников.

Слуга внес серебряный ларец с благовониями и поставил рядом с одной из жаровень.

Магда подошла к столу и, словно из праздного любопытства, взяла из ларца небольшой окатыш и поднесла к носу.

— Знаешь, что это? — осведомился Ростанг.

— Смирна, — ответила Магда.

— Разумеется, м-гм! Все-то ты знаешь! Что ж, мы