— Ах, Кунрат, — расхохотался Дисмас, — поверь, я глубоко тронут твоей заботой о моей бессмертной душе. Это действительно ловко вышло!

— Ты сам сказал, что мы сперва ее умыкнем, а потом проголосуем, продавать ее или как.

— Кунрат, да пойми же ты, итальянцы уезжают.

— И что с того? План есть план. По-моему, надо действовать, как уговорились. А потом проголосуем, что делать с ней дальше.

— А как быть с вином и благовониями? — вмешался Дюрер, напомнив о практической стороне дела.

Дисмас спохватился. О господи, его так обрадовал отъезд итальянцев, что все остальное вылетело из головы.

В дверь постучали. На пороге стоял слуга Карафы, тяжело переводя дух.

— Синьор Руфус! Сестра Хильдегарда!

— Что стряслось?

— С герцогом Урбинским случился удар! Его высочество при смерти. Зовет сестру Хильдегарду.

— Но он же уезжает?

— Приступ настиг его внезапно. Мы уже послали за исповедником. Умоляю вас, сестра! Скорее. Не забудьте вашу настойку.

Магда схватила аптекарскую сумку.

— Я пойду с тобой, — сказал Дисмас.

Она жестом попросила его притворить дверь, чтобы слуга не слышал их разговор.

— Подожди здесь, — велел Дисмас посыльному и захлопнул дверь.

— Ты должен пойти в капеллу, — сказала Магда.

— Но…

— Я не знаю, что делать с благовониями. Вино стоит в большом глиняном кувшине на кухне, у двери в капеллу. Кувшин накрыт салфеткой с красным крестиком.

— Не могу же я вот так, запросто, унести из кухни кувшин вина?

— Виночерпия зовут Бертран. Он такой толстяк, в красной шапочке с вышитым гербом Савойи. Он все время со мной заигрывал. Ты ему шепни, мол, сестра Хильдегарда будет ждать вас в замковом саду после представления. Он очень обрадуется! А как будешь выходить, опрокинь кувшин. Притворись, будто ненароком задел его на ходу.

— А вдруг кувшин куда-нибудь переставили? А вдруг вино подадут к столу?

— Тогда Иисус и его апостолы проведут незабываемую Тайную вечерю, — сказала Магда. — Не волнуйся, Дисмас. Кувшин на месте. Опрокинь его, пролей вино. Тебе же ничего за это не будет. Разве что обругают.

— А как быть с благовониями? С ними-то что делать? Еще и ларец опрокинуть? Ладно, что-нибудь придумаю. Не хочется отпускать тебя к герцогу Урбинскому…

— Не волнуйся, Дисмас. Герцог при смерти. Все скоро кончится. — Она улыбнулась и поцеловала его. — А теперь ступай и будь хорошим Иудой.

Магда ушла в сопровождении посыльного.

43. Не прогуляться ли нам?

В великом беспокойстве Дисмас устремился в Святую капеллу. В замковом дворе у входа в королевские апартаменты все еще стояла вереница карет. Лакеи продолжали грузить вещи. Странно. Ведь герцог Урбинский при смерти… Неожиданно Дисмаса окликнули.

Он обернулся. К нему через двор шел синьор Карафа. «Что он тут делает? Почему камердинер герцога покинул своего умирающего господина?» — подумал Дисмас.

— Так вот вы где! — с неподобающей радостью воскликнул Карафа.

— Синьор, я… Как его высочество?

— Упокоился.

Дисмас прижал руку к груди и поклонился:

— Примите мои самые искренние соболезнования в этот горестный час.

— Нет-нет, я хотел сказать, он отдыхает. Уснул.

— Уснул? Но ваш посыльный сказал, что… Сестра Хильдегарда ухаживает за его высочеством?

— Мастер Дисмас, сегодня такой чудесный день. А не прогуляться ли нам?

Дисмас не двинулся с места:

— Почему вы меня так называете?

— Потому что вас так зовут, — улыбнулся Карафа. — Как символично: Дисмас, Добрый Разбойник! А как там звали злого разбойника? Гестас! Все почему-то помнят лишь имя Доброго Разбойника. Забавно, правда? Ну, пойдемте же.

— Где сестра Хильдегарда?

— Разве я сторож сестре вашей?{50} Ха-ха, вот я и пошутил! Хотя обычно не шучу. Не мой стиль, понимаете? Идемте же.

Дисмас направился к королевским апартаментам.

— Там ее нет, мастер Дисмас, — сказал Карафа. — Не упирайтесь. Какая вам будет польза, если все узнают, кто вы такой на самом деле и с какой целью сюда прибыли?

Дисмас замедлил шаг.

— В ваших же интересах выслушать меня, мастер Дисмас.

Сердце Дисмаса бешено застучало. Он поравнялся с Карафой.

— В такой чудесный день лучше обойтись без отпирательств, — сказал Карафа. — Договорились? Вот и славно. Наконец-то мы сможем поговорить начистоту, без притворства. Ваш приятель, так называемый граф Лотар, — превосходный актер. По-моему, я его где-то встречал. Не во Флоренции ли? Меня очень позабавило его заявление о том, что его крестный — ярый заступник Савойского герцогства. А почему вы приуныли, Дисмас? Вам не хочется болтать о пустяках? Нет? Отлично. Я тоже не любитель праздной болтовни. Мы с вами занятые люди. Я — камердинер его высочества, вы — собиратель реликвий при дворе Фридриха Саксонского. И при дворе кардинала Майнцского! Что ж, у слуги двух господ хлопот еще больше, чем у меня.

Их окружили телохранители Карафы.

— Пожалуй, нет нужды объяснять, что мне от вас требуется. Вы мне кое-что добудете, а взамен вам кое-кого вернут. Ах, какие облака! Савойя — чудесный край. Ему самое место в составе Франции. Значит, встречаемся после Тайной вечери? Договорились. Как хорошо, что герцог Карл обожает свои дурацкие живые картины. Нам это очень на руку.

— А давайте похитим его и начнем кромсать по кусочку, пока он ее не вернет.

— Ничего не выйдет, Нуткер, — ответил Дисмас. — Нам к нему и на десять ярдов не подойти. С его телохранителями справится разве что конный эскадрон.

— А к нему и не нужно подходить, — заявил Маркус.

— И что? Ну пристрелишь ты его из арбалета… Это вернет Магду?

— Может, нажаловаться Ростангу? — предложил Дюрер.

— Да ты с ума сошел, Нарс! Если Ростанг узнает, кто мы такие, то вряд ли придет в восторг. В подземелье Шамберийского замка томятся пятнадцать имперских карателей с распоряжением о нашем аресте. Им нас и отдадут. Знаешь, как в Швабии наказывают за убийство благородных особ? Преступника заковывают в цепи и медленно опускают в яму с голодными псами. И собаки раздирают его в клочья. Такую казнь называют «Цербер», по имени псины, что охраняет ворота ада. Хочешь попробовать? У нас нет выбора. Или мы отдаем Карафе плащаницу, или для Магды все закончится хуже некуда.

— Я только одного не понимаю, — сказал Дюрер. — Как этот гад пронюхал?

— Да какая разница, Нарс? Главное — он знает. Может быть, вот из-за этого. — Дисмас показал свои изувеченные ладони. — Недавно я сдуру забыл надеть перчатки, и Карафа заметил мои раны. Он наверняка осведомлен о всевозможных пытках, применяемых в разных городах, и знает о «малой марионетке». В общем, он догадался, что я просто притворяюсь слугой германского графа. Между прочим, он вспомнил, что встречал тебя во Флоренции. Но это не