– Да, принимал. Зачем мне врать. Они и без меня узнают.

– Правильно. – Голос Сюзанны звучал рассеянно, словно она напряженно раздумывала. – А может, он правда покончил с собой.

– С чего бы ему кончать с собой на нашем дереве? Да и каким образом?

– Может, передоз. Откуда мне знать с чего. Я с ним толком не общалась. И вообще это не наше дело, пусть детективы выясняют.

– Я потому и звоню. Они со мной побеседовали – или допросили, или как там у них это называется. И Хьюго тоже. Теперь обыскивают дом. А нас выставили на улицу.

– Обыскивают дом? Зачем? – В голосе Сюзанны прозвучало напряжение.

– Мне почем знать? – Я наконец-то отыскал урну и сунул в нее мусор. – Потому что Доминик бывал у нас, так они сказали. Вот я и звоню предупредить: как только они закончат, скорее всего, отправятся к тебе.

– И эти мудаки выставили вас на улицу? Где вы? Где Хьюго?

– Всего на полтора часа. Мы сидим в машине. Хьюго задремал. Все в порядке.

Сюзанна молчала, словно решала, то ли разозлиться всерьез, то ли спустить на тормозах, наконец спросила:

– О чем они вас спрашивали?

– Да в основном о Доминике. Каким он был, хорошо ли я его знал. Не было ли у него депрессии тем летом. Часто ли бывал у нас. В таком духе.

Сюзанна снова замолчала. Я практически слышал жужжание ее мыслей.

– Да они особо не докапывались, если честно. Я просто решил тебя предупредить, пока они не объявились на твоем пороге.

– Спасибо. Правда. – Вздох. И отрывисто: – Послушай. Я дам тебе знать, когда они уйдут. Потом продолжим.

Я толком не понял, о чем она – продолжим что? Неужели она полагает, будто мы можем что-то сделать?

– Ладно. Окей.

– Мне пора. Увидимся позже или завтра. Кстати, не забывай: им позволено тебе врать. И они тебе не друзья.

Я хотел было спросить, с чего она взяла, будто лучше меня разбирается в поведении копов, но…

– Сью, погоди.

– Что?

– Помнишь, как мы втроем впервые накурились? На террасе?

– Ты еще сказал Леону, что я превратилась в эльфа. И он перепугался.

– Вот-вот. Там ведь был Доминик?

– Нет. С чего бы?

– Я не помню, кто еще там был. Думал, может, он.

– Да не было там никого, – ответила Сюзанна, и в голосе ее прозвучало нечто непонятное: недоумение? любопытство? – Кроме нас троих.

“Нет, был”, – чуть не выпалил я, но к горлу подкатила тошнота, и я промолчал.

– Тогда, значит, – выдавил я наконец, – трава оказалась крепче, чем я думал.

– Да там вообще был чистый сканк или типа того. Я сама чуть не поверила, что стала эльфом. Даже испугалась, что не сумею превратиться обратно в человека, но потом решила: вы наверняка что-нибудь придумаете, не бросите меня в таком виде.

– Конечно, не бросим, – я невольно улыбнулся, – у меня был заготовлен антидот.

– Вот и молодец. Ладно, созвонимся. Пока.

У Леона было занято. В поисках урны я забрел достаточно далеко и не сразу нашел обратную дорогу: мокрые неразличимые убогие переулки, крохотные пустые садики, я уже представил с досадой, как звоню Хьюго и спрашиваю, где он, – но когда я в конце концов отыскал машину, голова его по-прежнему покоилась на подголовнике, глаза закрыты. Похоже, он спал. Я прислонился к ограде чьего-то сада, закурил и снова набрал номер Леона. На этот раз удалось дозвониться.

Была половина второго. Я подумал, что полиция наверняка закончила в кабинете, а если нет, тем хуже для них. Я швырнул окурок в лужу и направился к машине.

Рафферти по-хозяйски встретил нас в дверях: проходите, вы как раз вовремя, мы закончили в кабинете, да поднимайтесь же! Проводил нас по коридору, я мельком заметил, как коп в форме присел на корточки и роется в барахле, валяющемся на журнальном столике, потом вверх по лестнице в кабинет, – ну вот, мы будем держать вас в курсе дела! И ушел, плотно прикрыв за собой дверь.

В кабинете царил еле уловимый, но несомненный беспорядок: деревянные слоники на каминной полке выстроились слишком уж аккуратным рядком, книги в шкафу стоят не там, где надо, и все хоть на полдюйма, но сдвинуто с места. Я едва не попятился.

– Ну что, – сказал Хьюго, взглянув на стопку документов на столе, – на чем мы остановились?

Я на автомате проглядывал сканы переписи: выбрать улицу, номер дома, открыть оригинал бланка, прокрутить список имен, нажать на кнопку “назад”, перейти к следующему дому. Я не понимал, на что смотрю. Наверху, в моей комнате, топали, с глухим стуком открывали и закрывали ящики. Я почему-то лишь сейчас осознал смысл фразы “провести обыск”, и при мысли о том, что Рафферти роется в белье Мелиссы, меня охватила такая бессильная ярость, что я даже изумился и, задыхаясь, слепо смотрел на экран ноутбука.

Со скрипом двигают мебель, из-за стены доносятся приглушенные голоса, вверх-вниз по лестнице стучат шаги. И конца-края этому не видно. Я понимал, что, скорее всего, проголодался, да и Хьюго наверняка тоже, но ни один из нас не обмолвился о том, что надо бы заняться обедом.

Наконец – такое ощущение, что через несколько дней, – Рафферти постучал в дверь кабинета.

– Прошу прощения, я быстро, только спрошу, и все, – сказал он. В руках у него были большие коричневые бумажные пакеты с прозрачными окошечками. – Это чье?

Он разложил пакеты на ковре.

– Вот это, кажется, мое. – Хьюго указал на нечто, похожее на широченную куртку цвета хаки, с большими карманами, поношенную, в брызгах грязи. – Сто лет ее не видел. Где вы ее нашли?

– Вы не помните, когда она у вас появилась?

– Дай бог памяти… лет двадцать назад, не меньше. Я надевал ее, когда работал в саду, тогда еще родители были живы и мы лучше ухаживали за садом.

– Когда вы видели ее в последний раз?

– Понятия не имею, – спокойно произнес Хьюго. – Давно. Она вам нужна?

– Да, придется забрать, – ответил Рафферти, не сводя с нас взгляда, ждал, что мы скажем. Отросшая темная щетина придавала ему лихой, бунтарский вид. Мы молчали, и он добавил: – Мы выдадим вам расписку. Остальные вещи вам знакомы?

– Вот это мое, – я показал на старую футболку для регби, – в школе носил. И это, скорее всего, тоже (красная толстовка с капюшоном). А вот это (растоптанные ботинки на толстой подошве), кажется, Леона. А этим пользовались все (облепленный паутиной голубой спальный мешок). Мы в детстве спали в нем в саду, а когда стали постарше, давали друзьям, если те оставались с ночевкой. А вот это я не знаю чье (темно-бордовый шерстяной шарф, пыльный, в катышках). В первый раз вижу.

– Я тоже. – Опершись на стол, Хьюго наклонился, чтобы получше рассмотреть предметы. – Наверное, Леона. Или кого-нибудь из ваших друзей. Подростки вечно разбрасывают вещи.