Мама смотрела куда-то сквозь меня, вспоминая события той ночи. В глубине души я боялась ее спросить, что было дальше. Я уже догадывалась, что она ответит. Мне хотелось верить, что я ошибаюсь, но что-то подсказывало мне, что это правда. Но у меня не было выбора. Я должна была спросить.

– И что было потом?

– Началась потасовка. Отец потерял равновесие. Я помню, как он стоял на краю ступеньки, на самом верху. В какой-то момент он вдруг покачнулся. Всего одно движение – и он упал бы вниз. – Мама задумалась, продолжая смотреть куда-то вдаль. – Я хотела удержать, схватить за руку, чтобы он не слетел с лестницы. Правда, хотела.

– И что ты сделала? – Слова застревали у меня в горле.

– Когда я уже протянула к нему руку, у меня вдруг – всего на одно мгновение – промелькнула мысль: а что будет дальше? Теперь, когда он знает? – Мама опустила голову. – Он не позволил бы нам жить во лжи. Он бы встал на сторону Маршаллов. Я не могла это допустить. И вместо того, чтобы потянуть его к себе, я его… толкнула.

– О, мама!

Мой кошмар превратился в явь.

– Но я не могла позволить Дайане Маршалл забрать ребенка – после того, как она от него отказалась! – воскликнула мама. – Она его не заслуживала! – Ее голос стал резким и твердым. – Я не хотела, чтобы кто-то знал о нашей ссоре с Ройшн. Я предложила все подать как ограбление или несчастный случай. Поэтому и спрятала ключ от сейфа. Мне тогда показалось, что Ройшн напугана. Она убежала раньше, чем приехала «Скорая». Я подумала, что Керри видел, как она пряталась за мусорными баками, но он ничего не сказал.

Какое-то время я молчала, переваривая все услышанное. Ройшн поссорилась с мамой. У них была драка. Папа упал. Они свалили все на ограбление. И все из-за моего фото. Господи, зачем я только подарила его Найалу! Глупая ошибка, за которую теперь приходится расплачиваться всем.

Я подумала о фотографии. А так ли уж она важна?

– Слушай, мам, у Ройшн нет ничего, кроме снимка, – сказала я. – А он ничего не доказывает. Все это только догадки.

– Ты права, Эрин. Сам по себе он ничего не доказывает. Но тогда я так не думала. Я вырвала у нее фото. Из-за этого мы и подрались. Снимок я сохранила, но потом его уничтожила. Не хотела, чтобы кто-то его увидел.

– Так вот что ты жгла тогда на кухне, – кивнула я.

Я вспомнила, как зашла к маме с молоком и она стояла возле раковины. Она тогда так смутилась, увидев меня.

– Я надеялась, что на этом все и закончится, но ошиблась, – продолжала мама. – Через какое-то время Ройшн пришла ко мне в больницу. Она так на меня насела… Прости, Эрин, это моя вина. Я проболталась, что у тебя есть ребенок. После этого ее было уже не остановить. С фотографией или без.

– Ну и что в этом такого, – возразила я, пытаясь ее успокоить. – Мы обсуждали все это с Фионой. Ройшн знает, что у меня есть ребенок, но думает, что его усыновили. И с этим она уже ничего не может сделать. Абсолютно ничего. Даже если она расскажет об этом другим, меня это не испугает. Прошло уже много лет, и я с этим справлюсь. Я уверена. Она никак не сможет нам повредить.

Мама покачала головой. У нее был печальный вид. Меня это тревожило. Разговор прервал стон – папа зашевелился на койке.

Я привстала со стула.

– Ты в порядке, папа? – спросила я.

Он заморгал глазами, словно пытался их открыть, но ему это не удавалось.

– Семье… нужна… мать, – произнес он наконец.

– Все в порядке, Джим, – вмешалась мама. – Отдыхай. Не волнуйся. Я все уладила.

Папа пробурчал что-то неразборчивое.

У меня по спине прошел холодок. Ее слова привели меня в ужас.

– Что ты уладила, мама?

Она долго молчала, прежде чем ответить.

– Я хотела защитить свою семью. Больше ничего. Только это.

– Мама, что произошло? Ты что-то скрываешь? Скажи, это имеет какое-то отношение к Ройшн?

Пока я шла домой, слова мамы эхом раздавались у меня в голове. Что-то беспокоило меня в этом разговоре, но я не могла понять, что. Мне казалось, что я пропустила что-то важное, безнадежно запутавшись в паутине лжи.

Мама меня очень удивила, это правда. Я никогда не считала ее сильной женщиной. Да, она безумно нас любила и готова была ради нас на все, но решения в семье принимал папа. Это был традиционный брак, и раньше мне казалось, что папа всегда слишком давил на маму, а она слишком легко ему уступала. Теперь я поняла, что ошибалась. Мама была куда более сильной и твердой, чем я считала.

Мама действовала незаметно, исподволь, добиваясь своего скрытыми путями. Она часто разговаривала с папой, постепенно склоняя его на свою сторону. На самом деле мама была очень сильной женщиной. И то, что она мне рассказала, только подтверждало эту истину.

Как и я, мама могла зайти очень далеко, чтобы защитить свою семью. Я подумала о папе и о маме. О Фионе и детях. Теперь я знала, что надо делать. Вся эта каша заварилась из-за меня. И я должна взять на себя ответственность за все, что произошло или еще произойдет. Желание защитить свою семью во мне только окрепло. В конце концов, я рисковала меньшим, чем они.

Когда я подошла к дверям кафе, у меня уже сложился план. Я точно знала, что буду делать дальше.

Керри вышел ко мне из-за стойки. Обеденная суета прошла, и в кафе было пусто.

– Привет, – сказал он, – как дела?

– Неплохо, – ответила я. – Папа сегодня чуть-чуть покрепче.

– Отлично.

– Он почти не разговаривает, но все понимает и может с нами общаться. Днем врачи собираются провести кое-какие тесты и выяснить, насколько сильно он пострадал.

– У тебя усталый вид, – заметил Керри. Он привлек меня к себе. – Может, поднимешься к себе и поспишь немного? А я останусь здесь. Работы почти нет.

На секунду я расслабилась в его руках. Как приятно было сознавать, что о тебе заботятся и что кто-то готов взвалить на себя твою ношу, пусть даже ненадолго. Я обняла его как можно крепче.

– Знаешь что, – пробормотала я, уткнувшись носом в его рубашку, – давай закроемся пораньше и сходим куда-нибудь. Я хочу наконец почувствовать себя живой.

Керри взял меня за подбородок.

– С тобой все порядке?

Я улыбнулась и поцеловала его в губы.

– Да. Просто немного расклеилась. Погуляем пару часиков, хорошо?

– Если ты хочешь…

– Еще как хочу.

«Триуфм» с ревом мчался по улицам в сторону окраин: Керри вез меня за город. Прижавшись к нему сзади, я смотрела через его плечо на пролетавшие мимо живые изгороди и зеленые поля. По мере того как мотоцикл набирал скорость и ветер все свирепее задувал в лицо, тревожные мысли уходили. Скоро дорога начала заворачивать к холму, и на его вершине замаячила заброшенная ферма. Керри остановил машину перед уходившей наверх тропинкой.