Мама была в своем репертуаре, сразу стала готовить на стол. И Лену припахала. Мы с Прохором остались в комнате одни.

– До сих пор въехать не могу. Ты как снег на голову, Лена твоя сестра. Гитлер капут, в натуре, – улыбнулся он.

– Ты из Афанасьевска приехал? – спросил я.

– Ага, год назад. Здесь я сейчас кирую, братан. Дела конкретные делаем, отвечаю. Поверь, зона по сравнению с этим – детский сад. – Улыбка сошла с его лица, взгляд подернулся инеем, голос зачерствел. – Тут завод, тут та-акие бабки. Врать не буду: пострелять немного пришлось. Зато сейчас все на мази. А Ленка мне твоя нравится. Гадом буду, если не женюсь.

– В этом я тебе не помощник, – покачал я головой.

Прохор – мой друг, не вопрос. Но я уже понял, чем он занимается на воле. Бригада у него своя, рэкет-мэкет, все дела. Бандит он. Авторитетный бандит. И я бы не хотел, чтобы у Лены был такой муж. Но и отговаривать я ее не стану, если вдруг свет клином на нем сойдется.

– Да я тебя ни о чем и не прошу, братан, – усмехнулся Прохор. – Может, в натуре, мне братом станешь. Как жить дальше собираешься?

– Не знаю. Работать пойду.

– Куда? – скривился он. – С твоим билетом только на самых низах пахать. А у тебя высшее образование, экономическое, да?

– Да вроде бы.

– На зоне по специальности работал, гы. И мне как брат. Короче, я тебя к себе возьму.

– А я захочу?

– А куда ты денешься. Тут, короче, какие дела. Завод, а вокруг него частные конторы. Раньше они кооперативами назывались, а сейчас, типа, дочерние предприятия. Через них цинк за границу мегатоннами уходит. Комбинат загибается, денег на зарплату не хватает, а эти миллионами ворочают. Система несложная, но глубокая, там такие корни, что хрен докопаешься. Но ничего, разобрались с этими мудрилами, всю их мутотень под себя подмяли. Там та-акие бабки, что я до сих пор икать начинаю, как подумаю. В общем, спецы у меня есть, которые за этими конторами смотрят, процент считают. А мне бригадир толковый над ними нужен. Тебя, братан, я как облупленного знаю. Как себе доверяю. Короче, если ты не согласишься, уговаривать буду, пока не сломаю. А ты знаешь, если я прилипну, то меня только с мясом оторвать можно. А с бабками не обижу. Штуки три зеленью в месяц плюс процент от дохода – типа, премия.

Я знал, что Прохор умеет добиваться своего. Потому и смог он подмять под себя весь наш небольшой, но с большим заводом город. И Лену он к рукам приберет. И меня. Но мне-то чего упрямиться? Ведь не на улицу же меня зовет, коммерсантов дербанить. Буду при нем типа заместитель по экономической части. Контроль за подотчетными структурами, финансовые дела. А почему нет? Так я человеком буду. А по-другому выше грузчика не поднимусь.

– Ну так что скажешь, братан? – спросил Прохор.

– У тебя горит?

– Да я бы не сказал.

– Давай я тебе чуть позже скажу. В Москву мне по делам надо сгонять. Вернусь, поговорим. Скорее всего, да.

Я разговаривал с Майей насчет работы. Она не хотела, чтобы я вкалывал грузчиком. Но с хорошей работой помочь была не в силах. Женя тоже хорошо поднялась, тоже в солидной фирме работает. Но и она при всем желании не сможет мне помочь. Но ничего, вернусь вместе с ней в Электроцинк, буду работать на Прохора. За хорошие деньги буду. Заживем.

Мама накрыла стол. Прохор выпил со мной сто граммов и распрощался. Что-то шепнул Лене на ушко и был таков. Судя по ее красным щекам, он был близок к своей цели. Надо будет сказать ему, что, если обидит Ленку, не посмотрю, какой он крутой. Разговор короткий будет. Ведь я не только драться могу, я и стреляю отлично.

В тот же день я выехал в Москву. В дороге вспоминал, как шесть лет назад ехал с Женей в одном поезде. Тогда я пытался хранить верность Майе. Пытался, но... Так же сейчас я пытался хранить верность Жене. Но. Как ни пытался я отрицать Майю, но приехал сначала к ней. И затем уже отправился к Жене. Женю я любил, хотел быть с ней. Но ведь она ни разу не приезжала ко мне на зону. А Майя была целых три раза. Она дарила мне праздники, которые не забыть никогда. Но все равно я бросаю ее, чтобы остаться с Женей. Как же я запутался.

Я дал Жене телеграмму. Она должна была встречать меня на вокзале. Но я прождал на перроне полчаса. Никого. Неужели с Женей что-то случилось?

У меня был адрес, по которому проживала Женя и на который приходили мои письма. Это была стандартная высотка в Сокольниках. Рядом огромный, насыщенный зеленью и свежестью парк. Хорошее место, наверное, здесь легко дышалось – кому-то, но не мне. Душу сдавливало чувство тревоги. Почему Женя не встретила меня на вокзале? Что с ней случилось?

Я долго жал на клавишу звонка, но дверь ее квартиры оставалась на замке. Дома никого не было. Я вышел на улицу, присел на лавочку. Настроение ни к черту. Знать бы, где Женя. Знать бы, где ее искать. Но я совершенно ничего не знал. О своей фирме она писала вскользь – ни названия, ни адреса. Найти ее можно было только по тому адресу, по которому я сейчас находился. Ее можно было только дождаться.

Я несколько раз стучался в дверь в надежде, что Женя была дома, но не слышала звонка. Но всякий раз терпел фиаско. Я до самого вечера сидел на лавочке, ожидая ее появления. Но дождался ментов. Они подъехали ко мне на своем «луноходе» с выключенными мигалками. Первым делом проверили мои документы. А с ними у меня пшик. Только справка об освобождении.

– Ну и что ты здесь делаешь? – Высокий дородный прапорщик смотрел на меня с подозрением и неприязнью.

– К девушке своей приехал, – стараясь не смотреть ему в глаза, ответил я.

– К девушке? – недоверчиво усмехнулся он.

«Какая может быть девушка с такой рожей?» – читалось в его взгляде.

– И где она?

– Не знаю. Жду.

– Долго же ты ждешь.

Я понял, что менты появились не просто так. Кто-то из бдительных соседей приметил меня, позвонил на «02». Может, соседка видела, как я в дверь к Жене ломился. Может, она и стукнула. Так или иначе, я влип. Сейчас отвезут меня в ментовку, отмудохают для приличия, а потом навесят пару краж и отправят в СИЗО. Будет суд, будет этап, снова зона.

– Начальник, будь человеком, – я посмотрел на прапорщика так, как будто от него сейчас зависела моя судьба.

– А сам ты человек? – усмехнулся тот. – Где лицо порвали?

– Скажу, что в Афгане, не поверишь.

– Где? Когда? – оживился прапорщик.

– Восемьдесят восьмой, Саланг проходили. Насовсем уходили. Еще бы чуть-чуть...

– А стояли где?

– Кандагар, отдельная мотострелковая.

– Баграм, восемьдесят четвертый. А на зону как попал?

– Домой вернулся, а жена с другим. Ну и...

Прапорщик поверил мне. И не стал терроризировать.