Она откинула пустую бутылку, и та, громыхая, прокатилась по двору в самый угол.

– Это все из-за меня.

Хоральд снова вскинул раскрытые ладони с растопыренными пальцами.

– Деловой человек просто не может преуспеть, не оказавшись в большом долгу перед кем-нибудь.

Облегчение, которое испытывала Шев, вдруг сменилось сильнейшей, аж до тошноты, тревогой.

– И кому же ты так сильно задолжал?

– Среди иных-прочих… – Хоральд облизал зубы; судя по выражению лица, сложившаяся ситуация не доставляла ему никакого удовольствия, – верховной жрице Великого храма в Тонде.

Шев вытаращила глаза.

– Джавра, осто… – Она повернулась к двери, через которую они вошли, но там уже стояла женщина. Высокая, тощая женщина с суровым лицом, бритой головой и длинным мечом в густо татуированном кулаке. А следом за нею уже входила, согнувшись под притолокой, другая женщина, большая, как дом. Шев схватила Каркольф за рукав и шагнула было к двери с противоположной стороны дворика. Та плавно растворилась, и оттуда вошла еще одна мощно сложенная женщина. Большие пальцы обеих рук она засунула под широкий ремень, на котором висели две кривые сабли. Ее тоже сопровождала напарница с заплетенными в сотню косичек белокурыми волосами: она ухмылялась, скрестив руки на груди.

Наверху раздался пронзительный свист, и с одной из стен слетела, перекувыркнувшись в воздухе, бесшумно приземлилась и застыла в боевой стойке еще одна фигура – высокая, рослая, даже выше Джавры. Роскошные белокурые волосы упали ей на лицо, и Шев видела лишь блеск одного глаза и сверкание приоткрытых в улыбке великолепных зубов. Даже не потрудившись взглянуть, она подхватила на лету брошенное ей копье с ослепительно, как зеркало, сверкавшим длинным острием.

С трудом сглотнув, Шев огляделась по сторонам, стараясь смотреть воровским взглядом, так чтобы окружающие даже не замечали ее внимания, но, кажется, сейчас это у нее не получилось. Вообще, хвастайся не хвастайся, но когда доходило до дела, она обычно садилась в лужу. И впрямь: лучшая, чтоб ее, воровка во всей Стирии вздумала поиграть в героя и приперлась точнехонько в капкан, и мало того что сама приперлась, так еще и приволокла с собой единственного настоящего друга, какой только был у нее на всем свете.

Наверху, на стенах, стояли еще две женщины, похожие, как близнецы; большие луки лежали у них на плечах, как коромысла, и даже запястья они выгнули, как это делают простые молочницы, а сами с равнодушными улыбками смотрели вниз. Семь и все – Шев нисколько не сомневалась – рыцари Золотого храма, и сражаться с ними ей совсем не по силам, и даже если бы она не израсходовала половину своих боевых штучек на тех болванов на стене, ей все равно было бы нечего ловить.

– Ну! – буркнула она. Просто-напросто других подходящих слов для всего происходящего она не нашла.

Хоральд смотрел на покрытых боевыми шрамами и татуировками жилистых вооруженных до зубов теток, окруживших его со всех сторон, и поеживался, не скрывая нервозности. Они казались смертельно опасными, и Шев знала, что на деле они еще опаснее, чем кажутся.

– Должен заметить, что я оказался в явном меньшинстве.

Джавра устало кивнула, высунула длинный язык, провела им по губам и вокруг и сплюнула.

– Я тоже.

– Джавра! – раздался низкий и мощный женский голос.

Все рыцарши склонили головы, как будто прозвучало не имя, а команда. В дверь вошла еще одна женщина. Высокая, широкоплечая, одетая не то в белое платье, не то в мантию без рукавов, и двигалась она столь грациозно, что скорее плыла, нежели шла.

– Мы слишком уж давно не виделись.

На ее мощной шее висело во много рядов, доходя до середины груди, ожерелье из простых на вид бус. В короткой рыжей щетине, отросшей на бритом черепе, проглядывала седина, костистое лицо испещрено морщинами на щеках и вокруг глаз. И глаза… что за глаза! Синие и спокойные, как глубокая вода. Яркие, как звезды. Твердые, как кованое железо. И безжалостные, как поножовщина на задворках.

Джавра дождалась, пока она уселась за стол напротив Хоральда.

– По мне, мать, так век бы тебя не видеть.

Шев кашлянула, прочищая горло.

– Полагаю, «мать» – это почтительное обращение, употребляемое по отношению к верховной…

– Джавра – моя дочь. – Женщина вскинула бровь. – Что касается почтения, то ей всегда его недоставало.

Шев выпучила глаза и поймала себя на том, что в последнее время это случается с нею очень уж часто. Между Джаврой и верховной жрицей действительно имелось сильное сходство, даже в игре мышц на руках, которые старшая скрестила поверх побрякивавших бус.

– Значит, мы четырнадцать лет мотались по Земному кругу, удирая от… от твоей матери?

– Очень уж она упряма, – ответила Джавра.

– Вот, значит, от кого это в тебе, – задумчиво проговорила Шев. – Я наконец-то вижу, что и в сиротстве есть определенные достоинства.

Наступила продолжительная напряженная пауза. Ветерок пробежал через двор, и по щербатым каменным плиткам пустились в догонялки два сухих листа. Верховная жрица, неодобрительно поджав губы, оглядывала дочь с головы до ног. Шев и Джавра продержались в бегах четырнадцать лет, но теперь стояли перед теми самыми людьми, от которых спасались. После всего пережитого это должно было восприниматься как своего рода разрядка.

– Вид у тебя…

– Дерьмовый? – предположила Джавра.

– Я намеревалась использовать более дипломатичное выражение.

– Боюсь, мать, дипломатия между нами осталась далеко в прошлом.

– В таком случае да, дерьмово! На свете еще не было ни одной женщины, которая была бы столь щедро одарена благословением Богини, как ты. Мне грустно и больно видеть, что ты столь непочтительно обращаешься с Ее дарами. Неужели ты сбежала от меня ради… вот этого?

– Я ушла и потому могла сама выбрать свой путь.

Мать Джавры покачала головой.

– И ты предпочла валяться в собственных нечистотах?

– Когда за тобой всю жизнь, без передыху, гоняются убийцы, выбор делается не слишком широким, – зло бросила Шев.

Она почувствовала, как пальцы Каркольф легли ей на руку чуть выше локтя и деликатно попытались утащить ее в тень. Она стряхнула эту руку и, напротив, шагнула вперед, и встала рядом с Джаврой. Если уж ей суждено умереть, то лучше пусть это случится так и там, где она сама выберет.

Синие-синие глаза Верховной жрицы скользнули по ней.

– Кто эта… особа?

Джавра выпрямилась во весь свой внушительный рост, выпятила грудь и положила руку на плечо Шев.

– Это Шеведайя, величайшая воровка Стирии.

Шев была на добрый фут ниже ростом, чем Джавра, и грудь у нее была в четыре раза меньше, но она тоже выпрямилась и выпятила все, что имела.