– Странные у тебя шутки, – хмыкает Чед.

– По-моему, это не шутка, – говорит Аспен. – Покажи-ка еще раз свои запястья.

Лайла вырывает у сестры руку, зажимая рукав большим пальцем.

– Это наша приватная шутка. – Лайла смотрит на меня. – Скажи ей, Лидс.

Я не знаю, что говорить. Сейчас Аспен не поверит ни единому моему слову. Однако я киваю, придвигаюсь к Лайле и обнимаю ее за талию.

– Действительно, это наша дурацкая приватная шутка. Она только нам кажется смешной.

Аспен недоверчиво смотрит на сестру. Затем рассеянно трет рукой лоб, совершенно озадаченная. Мы ее не убедили.

– Идем в дом, Лайла.

Лайла смотрит на нее и мотает головой.

– Аспен, я понимаю, все это странно. Прости меня. Я порой совершаю поступки, которые сама не могу объяснить… Последствия травмы мозга… Я думала, всем будет смешно. А вышло наоборот.

Аспен изучает ее лицо. Словно ищет знак. Например, безмолвную мольбу о помощи.

– Ну и ну. Охренеть.

Она проталкивается между нами и направляется к дому.

Чед смотрит, как Аспен исчезает за дверьми, допивает пиво и вытирает рот тыльной стороной ладони.

– Вы, ребята, не от мира сего.

Он уходит в дом следом за женой.

Мы с Лайлой остаемся вдвоем. Она закрывает лицо руками.

– Ужасно. Мы прокололись.

Я привлекаю ее к себе.

– Ничего. Им придется поверить.

Лайла категорично мотает головой.

– Я видела лицо Аспен. Ты ее не убедил. – Она прижимается к моей груди. – Больше так нельзя, Лидс. Я считаю, пора решаться.

Я киваю. Сейчас я готов согласиться с чем угодно, лишь бы не волновать Лайлу.

– Сегодня. Я хочу сделать это сегодня.

– Пожалуйста, нет!

– Мы сделаем это сегодня. – Ее голос звучит твердо. Решение обжалованию не подлежит.

Меня словно опустили на дно бассейна.

– Как ты это себе практически представляешь? Здесь твоя сестра!

Лайла отвечает немедленно, словно давно все продумала:

– Я считаю, проще всего устроить утопление. Нужно точно рассчитать время. Ты убедишься, что мое сердце остановилось, и лишь потом начнешь меня реанимировать.

Я начинаю расхаживать по дорожке вокруг бассейна.

– Не знаю, как я справлюсь. Я ничего не умею. Искусственное дыхание, массаж сердца…

– Аспен – медсестра.

– Аспен не согласится в этом участвовать.

Лайла подходит ближе и понижает голос:

– Мы ее и не спросим. Несчастный случай. Как только мое сердце перестанет биться, ты позовешь ее на помощь. Я проверю, чтобы одно из окон в их спальне осталось открытым, и она непременно услышит. А если не услышит, ты подбежишь к окну и разбудишь ее.

Вот зачем она поселила гостей на первом этаже.

– Ты спланировала все заранее?

– Не осуждай, – твердо говорит Лайла. – Ты не понимаешь, что творится у меня внутри.

Никогда не видел в ее глазах столько боли.

Она права. И мне не понять глубину ее страдания. Все, что сейчас в моих силах – это любить Лайлу настолько сильно, чтобы довериться ее интуиции.

– А вдруг у меня не получится быстро тебя воскресить? Что будет, если «скорая» увезет твое тело раньше, чем ты сумеешь в него вернуться?

– Ты им не позволишь. Сделай так, чтобы до того меня реанимировала Аспен.

– Аспен поймет, что делать?

– Она медсестра и спасает жизни каждый день.

Не нравится мне все это.

– Допустим, тело мы оживим. Как мы узнаем, что Сэйбл опять не заняла твое место?

– Я не позволю ей, Лидс, – произносит Лайла. С такой убежденностью, что я невольно ей верю. И все равно мне страшно. Впервые с того дня, когда я обнаружил, что привидения существуют.

– Я люблю тебя.

И она отвечает, уткнувшись мне в грудь, отчего слова выходят приглушенными:

– И я люблю тебя. Очень сильно. Поэтому наш план сработает.

Два часа назад мы поднялись к себе в спальню и начали готовиться к утоплению Лайлы.

Два часа назад мне начало казаться – мой мир вот-вот рухнет.

Лайла все распланировала. Даже написала инструкцию и теперь заставляет меня ее выучить, будто мы готовимся к какому-нибудь чертову выпускному экзамену в колледже.

Я роняю записку на постель. Пять минут. Даже перечитывать страшно.

– Запомни как следует! – говорит Лайла.

– Мне и нескольких лет не хватит, чтобы решиться на это.

Она похлопывает меня по щеке.

– Понимаю, ты напуган. Я тоже. Но чем дольше мы затягиваем, тем слабее я становлюсь. Нужно поторопиться, пока мы не допустили очередных проколов. Пока у Аспен не появились новые подозрения. – Она забирает у меня бумажку и складывает ее. Затем направляется в ванную и смывает записку в унитаз. На обратном пути хватает мой ноутбук и ставит на кровать. – Я напечатала предсмертную записку. На всякий случай. Не помешает.

Я закрываю лицо руками.

– Предсмертную записку? И ты так спокойно об этом говоришь? О том, что намерена совершить самоубийство?

– Не хочу, чтобы тебя обвинили в моей смерти, если у нас не получится. Я настроила расписание. Письмо уйдет через четыре часа. Ты знаешь логин моего ящика. Если я не справлюсь… пусть оно будет отправлено. А если справлюсь, тогда удали. Иначе его получат все. Ты, Аспен, мама… – Ее голос ровный, почти механический. Лайла полностью отстранилась от того, что нам предстоит.

Она берет мою руку. Заставляет встать и тянет за собой.

Несколько последующих минут кажутся мне нереальными. Лайла выводит меня из спальни и увлекает далее – вниз по лестнице, во внутренний двор.

Она спокойно входит в бассейн. Я словно переношусь назад во времени, в вечер нашего знакомства. Наш первый разговор случился в этом бассейне. И первый поцелуй тоже.

Неужели и проститься навек нам суждено тоже здесь?

Мой пульс зашкаливает. Не могу дышать.

Лайла стоит по центру бассейна, там, где плавала на спине в наш первый вечер. Как ни странно, у нее такое же выражение лица, как тогда. Безмятежное.