Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Он стал распространяться о том, что будет относиться ко мне как к царице, блин. Сказал, что у него есть отдельное помещение, где я смогу рожать детей и больше ни о чем не беспокоиться. От этого вздора мне стало плохо. Так говорят серийные убийцы. Этот парень явно спятил.
Слова Флаки о серийных убийцах вызвали споры о том, кто вызывает больший ужас, Джон Уэйн Гейси[61] или Ночной охотник[62]. А что насчет Джека-потрошителя[63], который путешествовал во времени, чтобы расправляться со шлюхами викторианского Лондона? Лиззи не отрывала глаз от того типа с самого начала шоу. На танцплощадке она то и дело натыкалась на него и тотчас же отскакивала назад, соблазнительно улыбаясь. Парень заглотил наживку целиком. Вскоре он уже бегал за Лиззи по всему залу, мягко шлепая ее по ягодицам.
Мы переводили дух у стойки в перерыве между выступлениями, когда «серийный убийца» решил действовать. Втиснувшись между нами, он забрал сигарету из руки Лиззи.
– Ты смотришься гораздо лучше, когда не куришь и не пихаешь мужчин по всему залу.
Фу! Ну разумеется, он был из тех, кто заигрывает посредством псевдооскорблений.
Фальшиво хихикнув, Лиззи отобрала у него свою сигарету.
– Ты так думаешь? Не сомневаюсь, то же самое ты говоришь всем девочкам.
На какое-то мгновение парень стал серьезным, и я вдруг заметила, какая невероятно гладкая кожа у него на лице. В прямом смысле ни одного угря или прыща, словно она из пластика.
– Я не разговариваю с девочками. Я разговариваю с царицами. Ты можешь стать моей царицей. – Улыбнувшись, парень продемонстрировал такие же неестественно идеальные зубы.
– Не хочешь выйти на улицу? Твоя «царица» просит аудиенцию.
Там, на железнодорожных путях, я должна была понять, что Лиззи лжет. Сейчас все было в точности так же, как и на той жуткой вечеринке с Ричардом. У Лиззи с собой снова был нож? Позади кафе находился темный переулок, куда все ходили, чтобы ширнуться или потрахаться. Этикет требовал, чтобы там никто не смотрел друг на друга: у тебя был свой темный, укромный закуток, и ты не мешал своему соседу иметь такой же. Идеальное место для того, чтобы убить мерзавца.
Вышеупомянутый мерзавец окинул Лиззи оценивающим взглядом.
– Меня зовут Эллиот.
Схватив Лиззи за руку, он поднес тыльную сторону ее ладони к своим губам, чтобы поцеловать. Другой рукой Лиззи поправила в заднем кармане что-то, по форме безошибочно напоминающее ножны с ножом. Я поняла, что должна вмешаться.
– Привет, Эллиот! Вау, классно познакомиться с тобой! Не сомневаюсь, ты крутой чувак, но, к сожалению, моя подруга сейчас просто суперзанята. Суперзанята. Ну, типа, до скончания века. – Я изо всех сил дернула Лиззи за руку, отлепляя ее от стойки.
Та настолько опешила, что я успела дотащить ее до двери, прежде чем она опомнилась и стала сопротивляться.
– В чем дело, Бет? Какого черта?
– Мы уходим! Прямо сейчас! – Я была так накачана адреналином, что мне казалось, будто я переживаю мгновение сверхсилы, когда люди поднимают машины, спасая зажатых под ними детей. Я буквально выволокла Лиззи в переулок, где, как я была уверена, она собиралась убить Эллиота, и приперла ее к исписанной похабщиной стене. – Кажется, ты говорила, что больше не будешь заниматься этим дерьмом. Помнишь, ты сказала это не более как три часа назад?
– Я ничего не сделала!
Я молча сверкнула глазами.
– Я собиралась только его припугнуть…
– Нет. Я видела у тебя в кармане нож.
– Замечательно. Быть может, я собиралась его отыметь. Но ты сама слышала, что сказала Флака. Ты сама слышала, как он говорил со мной. Этот тип – конченое дерьмо, просто эпических масштабов!
Дверь кафе с грохотом распахнулась, и в переулок вывалились Эллиот и его дружки.
– Вот где твоя маленькая феминаци[64]! – нетрезво протрубил один из них. – Небось, собиралась подергать тебя за яйца и послать на хрен!
Эллиот шагнул было к нам, затем передумал.
– Пойдем лучше в бар и найдем настоящих женщин.
– Точно. Терпеть не могу этих «изменниц»!
Они удалились прочь, их грязные ругательства затихли в глубине улицы.
– Он сказал «изменниц»[65]? О чем это он? Я изучаю молодежные неологизмы и должна понять, что он имел в виду. – Лиззи с умным видом наморщила лоб. Раньше она этим сражала меня наповал; сейчас я лишь почувствовала усталость.
– Я больше не могу с тобой дружить. – Когда я произнесла эти слова вслух, наш разрыв наконец стал реальностью. Более реальной, чем месяцы фальшивых любезностей. – Я возвращаюсь домой на автобусе.
– Бет, не надо тебе ехать на автобусе! Дай я хоть отвезу тебя домой!
– Я больше никогда в жизни не сяду к тебе в машину!
Мне не было никакого дела до того, что Лиззи ответила на это. Я не хотела видеть выражение ее лица. Выйдя из переулка на улицу, я повернула в противоположную сторону от той, куда удалились Эллиот и его приятели.
Я не знала, как добраться до дома на автобусе, однако настроение у меня было таким приподнятым, что на протяжении нескольких кварталов я не оценивала своего положения прагматически. Я шла по жилому району, где не было автобусных остановок, зато чаще стали встречаться ограды из проволочной сетки. Наверное, не лучшее место для прогулки одной в полночь. Я могла, конечно, позвонить из телефона-автомата в «Старлесс» и вызвать такси. На чрезвычайный случай у меня имелась мамина кредитная карточка, и, пожалуй, усугубить свое положение сегодня я уже не могла.
– Бет! – послышался голос у меня за спиной.
Замечательно. Теперь мне предстояло еще одно препирательство с Лиззи.
Однако, оглянувшись, я увидела Тесс, одетую так же, как и при нашей первой встрече. У меня перехватило дыхание.
– Какого черта! Откуда вы здесь взялись?
Но, прежде чем я успела добавить что-либо, Тесс сгребла меня в объятия.
– О господи, Бет, это ты! Ты жива! О господи! – У Тесс дрогнул голос, и она смущенно отстранила меня.
У меня внутри все перевернулось. Лицо Тесс было таким знакомым, как и ее голос. Таким же знакомым, как и мое собственное. Однако в то же время что-то было не так.
– Почему бы мне не быть живой? Вы ведь живы. Раз вы живы, я не могла умереть. – Я говорила рассудительно, но чувствовала совсем другое.
– Конечно, конечно. – Тесс опустила голову, и ей на щеку упала прядь волос. – Да, ты права.
С ужасом я вдруг осознала: я уже знаю, что было не
