умереть самой мучительной смертью, лишь бы они жили. И предки услышали меня.

Ко мне подошел северянин, взял меня за волосы и поднял на уровень своего лица. И это несмотря на то, что я весил раза в четыре больше него и ростом был выше в полтора раза.

«Где твоя семья, орк, покажи ее мне! — произнес он в то время, как по его лицу стекала кровь орков моего племени. — Я оставлю их в живых, чтобы они могли рассказать о том, что здесь произошло, и что будет с теми, кто попытается взять в рабство северян!»

Я вытянул руку в направлении своего шатра, и воин потянул меня за волосы за собой по грязи из земли и орочьей крови.

Слава предкам, моя семья была еще жива. Моя супруга стояла с секирой в руках, прикрывая собой двух моих маленьких детей.

«Я хочу, чтобы вы запомнили этот день и передали всем оркам, что если еще кто-нибудь посмеет забрать в рабство хоть одного северянина, вне зависимости, купят ли они его, сами ли захватят, то мы примемся вырезать всех причастных. И ваш верховный вождь, допустивший подобное, будет находиться в этом списке».

Он бросил меня в шатре и ушел. Я потерял сознание, а когда очнулся, то увидел рядом с собой свою семью. Когда я встал на ноги и смог выйти наружу, то узрел лишь могилы. Даже кровь уже впиталась в землю и заросла травой. Моя супруга похоронила всех и выходила меня. В тот день я пообещал предкам, что впредь пролью чужую кровь, лишь защищая себя и своих близких. Мы прибились к одному из племен, и нас приняли, но, как выяснилось позже, лишь потому, что их вождь положил глаз на мою супругу. Учитывая, какую клятву я дал, то воином я уже быть не мог, поэтому мне пришлось стать скотоводом. И однажды, возвращаясь домой пораньше, я стал свидетелем того, что в наказание за отказ вождю племени его орки убили моих детей у нее на глазах. Делали они это за пределами лагеря, и с ним были только те, кто был предан ему, как собака.

Я не нарушил клятвы. В тот день я защищал свою семью. Я убил и вождя, и его орков, но это не вернуло мне детей. И жену эта тварь успела смертельно ранить. Она отправилась к предкам раньше, чем я послал туда вождя, но он об этом сильно пожалел. В тот день я четко осознал, что чувствуют те, чьих родных забирают в рабство. Ведь раб бесправен, и с ним можно делать все, что захочешь.

Поняв это, я отправился к верховному вождю и передал ему все, что просил передать северянин. Тогда надо мной посмеялись все, и верховный вождь в том числе. Но я прочел в его глазах, что зерно истины я в нем зародил. Он понял, с какой силой столкнулся, но признать этого не мог, ведь тогда его сочтут слабым и быстро найдут ему замену. Но вождь на то и верховный, что он очень умен. Не знаю, что за приказ он отдал, но до сих пор ни одного северянина в рабство к оркам так и не попало. Их просто отбраковывали под предлогом: кому нужны рабы, которые не подчиняются, что бы с ними ни делали.

А я… я отправился странствовать по государствам людей, нанимаясь на работу, не связанную с убийствами других разумных. Орк, уходящий от хорошей драки — не орк, поэтому жил я впроголодь, пока не повстречал магистра Рона. Он и устроил меня сюда, за что я ему безмерно благодарен. И представьте мое удивление, когда я узнал, что спустя много лет в академию магии поступил северянин…

— Да, уж… представляю. А почему ты больше не женился? Столько лет уж прошло, — поинтересовался Лагор и запил взваром сухарик, смоченный в горном мёде.

— Во-первых, лучше моей тигрицы нет никого на белом свете, а во-вторых, орчанки любят воинов, а я не собираюсь нарушать клятву, данную предкам. Ну ладно, приятно было познакомиться. Вам пора, перемена началась.

— Спасибо за взвар и мёд. Если позволите еще разок заглянуть, то в следующий раз угощение с меня, — предложил я.

— Конечно, заглядывайте. Работы у меня всегда навалом. Да и от угощения я не откажусь.

Мы вышли из подвала, и на пути в здание академии стали свидетелями интересной сцены.

— Куда прешь, навозник?! — возмутился один из аристократов, отталкивая студиозуса-простолюдина в красной мантии первокурсника.

А вот это уже интересно. Главное помнить, что я обещал стараться разрешить все проблемы без кровопролития и особо на рожон не лезть.

— Вообще-то это ты шел, а я стоял, — возразил студиозус факультета магии крови, изо всех своих сил стараясь делать невозмутимое лицо. Но я ощущал его эмоции. Он был напуган так, что еще чуть-чуть, и у него затрясутся ноги и подогнутся коленки.

— Что???!!! Ты еще смеешь обращаться ко мне на «ты»?! Шваль ты подзаборная???!!! Да еще и перечишь мне???!!

— Но ты же ко мне на «ты» обратился. А в академии все студиозусы равны. Не забывай это.

— Ты, чернь, равняешь себя со мной???!!! Я тебя грохну, как только ты закончишь первый курс, ублюдок!!!

— Смотри, Лагор, у нас тут самоубийца появился…

— Ага, причем, судя по всему, убиться он решил особо изощренным и болезненным способом, — поддержал меня гном.

Оба студиозуса повернулись в нашу сторону.

— Вот и я говорю, чернь совсем от рук отбилась! Ровней дворянам себя возомнили, — возмутился аристократ-первокурсник.

— Так это мы не о нем, а о тебе! — ответил я ему.

— Обо мне?! — удивился парень.

— Ну, а ком же еще? Ты же присутствовал на линейке после поступления? — добавил Лагор.

— Нет.

— Вот это ты зря, — посочувствовал я парню.

— Я не мог. У меня были веские обстоятельства.

— Ну, тогда давай я тебе кратенько обрисую ту речь, которую произнес магистр Рон.

Дворянин уставился на меня в ожидании продолжения, и я не стал разочаровывать его:

— Магистр сказал, что в этом году в академии сформирован новый факультет. Факультет магии крови. И возглавляет его не кто-нибудь, а сама леди Лия ван Тир. Одна из Великой Пятерки императора Империи Элизиум. И полномочия у нее самые высокие, к тому же особые. Я, думаю, что ты представляешь, насколько особыми они могут являться.

Дворянин сглотнул, а я продолжил:

— Так вот. Магистр Рон сказал, что все студиозусы факультета магии крови находятся под личной защитой леди Лии ван Тир, а она, как сам понимаешь, покорным характером не славится.