После экзамена сразу бегу в автошколу.

Антон оказывается симпатичным и приятным молодым человеком. Он примерно возраста Макса, но и неудивительно: они же приятели. Пока он рассказывает об условиях, внимаю каждому его слову, а когда показывает машины, на которых мы будет наматывать часы…

– Я влюбилась! – заявляю, взглянув на красную Мазду.

– Вот так вот, – усмехается хозяин автошколы. – Признаться мужчине в любви – нет, ты что, так было не принято у наших прабабушек, пусть сначала он что-то скажет. А как машине – так с первого взгляда! Моя жена, кстати, тоже вот как ты – с признаниями перепутала.

– Мне можно, я пока никого не люблю.

– Хм, запомним.

Я смеюсь, чувствуя себя необыкновенно счастливой. А когда мне позволяют сесть в салон на водительское сиденье и прикоснуться к рулю, торжественно объявляю, что если куплю себе однажды машину, то точно такую!

У меня появляется еще одна цель – загорается внутри маленьким огоньком, который пока слабо виден, спрятан за густыми тенями. Но чем ближе к нему подбираешься, тем ярче он разгорается. И я делаю эти шаги…

Несмотря на то, что начало курсов не очень увлекательное – правила, бесконечные правила, – я посещаю школу с энтузиазмом. С экзаменами приходится гораздо сложнее, чем я думала, но я согласна на такой побочный эффект.

Настя тоже сдает экзамены на отлично. В универе она не появляется, но мы изредка созваниваемся, поэтому я в курсе событий. Изредка, потому что у меня заняты дни, а у нее вечера: во время звонков я не раз на заднем фоне слышу музыку или чей-то смех, разбавленные мужскими голосами.

Не желая мешать, комкаю разговор. Обидно ли мне, что свободное время она проводит с кем-то другим? Нет. Потому что я думаю, что этот другой – ее Макс. И потом, остальные экзамены у меня куда проще, чем первый, поэтому к практике в прокуратуре я приступаю значительно раньше, чем собиралась. Не терпится.

Мне невероятно везет: моим наставником становится самый лучший, самый честный и самый строгий прокурор Тимофеев. У меня даже пальцы дрожат, когда после экзамена он сообщает, что я буду стажироваться именно у него. Просто я знаю, что это за величина, он ведет у нас один курс, а еще я знаю, что из всех студентов универа в прокуратуру города попали лишь двое студентов. И один из них – я.

Откровенно говоря, я была уверена, что меня приставят к кому-то другому, помельче, а тут… Тимофеев!

На практику я просто летаю. Столько нового, удивительного, столько всего – мне кажется иногда, что я сплю. Но даже если и так, просыпаться не хочется. И пустяк, что добираться до места практики не очень удобно, с двумя пересадками. Да и то, что поблизости с прокуратурой я пока не нахожу точки, где продают вкусный кофе, тоже не имеет значения.

Спустя две недели я почти привыкаю к жженому кофе, который продают в ларьке, практически у входа в прокуратуру. Это как испытание. Зато потом, будто компенсируя этот нюанс, день складывается удачно.

У меня становится традицией – купить утром стаканчик черного месива, которое выдают за благородный напиток, и сделать первый, самый трудный глоток. Вот и этим утром я подхожу к ларьку и, улыбнувшись продавцу, объявляю заказ:

– Эспрессо, пожалуйста!

– Ваш любимый, – усмехается он, начиная процесс.

Я смеюсь. Забавная шутка. Наверняка ведь он тоже пробовал и в курсе, какой гадостью приходится торговать. А что делать? Ему нужны деньги, спрос есть, так что…

– Сделай еще один, – раздается у меня за спиной мужской голос, от которого мгновенно обрывается смех, а волосы пытаются встать дыбом, но из-за прически у них не выходит.

Я все еще надеюсь, что ослышалась, ошиблась, что так не бывает. Но, медленно повернув голову, замечаю Тимура.

– Здравствуй, Аня. – Он невозмутимо берет стаканчик с эспрессо, который ему почему-то выдают первому, и подносит его к губам. – Любопытно сравнить наши вкусы.

Ужасно хочется рассмеяться, когда он делает первый глоток.

Секунда, когда он пытается распробовать вкус, а потом привыкнуть к нему, очень забавна. Его лицо остается спокойным, лишь черная бровь приподнимается, а вот во взгляде мелькает искреннее недоумение.

Кофе мне тоже не нравится, но при нем я этого не показываю. Обхватываю горячий стаканчик ладонями, делаю глоток за глотком – так мне проще сосредоточиться. Кажется даже, что охватившее меня волнение чуть стихает.

– С кофе я понял. – Он ставит стаканчик на выступ ларька. – Давай попробуем сравнить что-то другое.

– Например?

На самом деле я хотела поинтересоваться зачем. Не знаю, почему вопрос получился другим.

– Например, как тебе больше нравится проводить свободное время?

Это простой вопрос, и я легкомысленно улыбаюсь.

– У меня его сейчас почти нет.

– А когда появляется… Театр, выставки, оперетта, балет, ресторан, прогулки по бутикам – что тебе интересно?

Странные вопросы.

Странная встреча.

Странное состояние – хочется уйти и в то же время еще немного здесь задержаться. Наверное, это оттого, что я не ожидала увидеть его. Нет, я думала иногда, что мы встретимся, не можем не встретиться, но эта встреча оттягивалась и оттягивалась…

Я не видела его две недели. У Насти свои дела. У меня день тоже расписан, некогда оглянуться. А теперь, когда я смотрю на него, у меня стойкое ощущение, будто мне его не хватало.

У него пронзительный взгляд, вскрывающий душу. Испугавшись, что обо всем догадается, я поспешно отвожу глаза в сторону. Рассматриваю белую рубашку, черные запонки, жилистые руки, которые предпочитают жесткость, но могут быть нежными.

И я помню насколько.

Пыталась – не получилось забыть.

– Аня? – выводит меня из задумчивости негромкий голос Тимура.

Мне почему-то очень сильно не хочется выглядеть при нем человеком не с таким тонким вкусом, как он представляет. Но лгать хочется еще меньше.

– Здесь у нас вкусы еще больше разнятся, чем с кофе, – делаю глоток черной жидкости и начинаю перечислять: – В театре мне мешают другие зрители. На выставках максимум, что я могу сказать, – это нравится или нет. Обычно последнее, поэтому я редко их посещаю. Оперетта меня раздражает громкими голосами. На балете я просыпаюсь только от топота ног. Прогулки по бутикам подразумевают безлимитную карту, а у меня пока такой нет. Моя мама готовит лучше, чем в любом ресторане, поэтому я не понимаю, зачем платить только за то, чтобы на твой аппетит посмотрели другие. А еще я не умею и терпеть не могу танцевать.

Взглянув на Тимура, на удивление, не замечаю ни упрека в серых глазах, ни толики удивления. Мне даже кажется, они стали немного светлее, как будто в их уголках спрятались искорки смеха.